Владимир Данченко: 'Контркультура' - карать или жаловать

Hе знаю, выплюнула ли западная социология миф о молодежной "контркультуре", но жевала она его не менее пятнадцати лет назад. Контркультура представлялась ей некой особой, "новой" культурой, которая грядет на смену буржуазной. Злорадствуя по поводу буржуазного мифотворчества, советская социология все эти годы не утруждала себя изучением функций данного феномена в рамках породившей его культуры, предпочитая усматривать в нем исключительно свидетельство близкого конца последней. Справедливо отрицая выработанное буржуазной наукой понятие "молодежной культуры", отождествляемой с "контркультурой", наша социология все эти годы пыталась отрицать и явление "молодежной культуры", - тем более советской "молодежной культуры". Теперь же, когда дальнейшее отрицание этого явления стало невозможным, дает себя знать отсутствие опыта его научного осмысления - и в ход идет лежалый западный миф о "противо-культуре".

Молодежь еще не знает, что такое культура, поэтому не может и выступать против нее, - во всяком случае, против той культуры, при упоминании о которой у нас с Игорем Васильевичем меняется голос. Эту культуру человек открывает для себя в гораздо более зрелом возрасте. "Контркультурная" молодежь выступает прежде всего против знакомых ей явлений массовой культуры, рассчитанных на бездумное потребление, - против той "культуры", что несут в массы иные лауреаты премии Ленинского комсомола. Hапротив, западная массовая культура в СССР не является массовой: чтобы войти в соприкосновение с ней, требуются известные самостоятельные усилия. Самостоятельные усилия требуются для освоения любой молодежной "моды", в чем бы она ни проявлялась; моде отнюдь не "слепо следуют", как полагают отставшие от моды моралисты, - моду именно осваивают, целенаправленно осваивают. Разумеется, с точки зрения вечности предметы массовых самодеятельных устремлений молодежи недостаточно возвышенны; но было бы достойным социолога попытаться выяснить, почему наши культуртрегеры требуют от молодых людей непременно мировых рекордов высоты и в то же время пытаются пресекать любые их самостоятельные попытки взять для начала хотя бы метровую планку.

Молодежный "бунт" против массовой культуры как бы разгоняет ряску с поверхности, позволяя увидать чистые глубины; делается это, естественно, инокультурной (самодельной или заграничной) палкой. И не надо драматизировать ситуацию: поверьте, совсем не много ума требуется, чтобы смекнуть, что все эти "олрайт-тунайт" еще более примитивны, чем глушимые ими тексты советской эстрады. Достойным социолога было бы обратить внимание на тот факт, что западная массовая культура во всем своем великолепии выполняет в рамках нашего общества не более, чем роль катализатора культурно-поисковой активности молодежи. И что именно поэтому наметившаяся тенденция к "легализации" этой культуры, обусловленная якобы учетом молодежных запросов, является серьезным просчетом нашей культурной политики. Труд быть молодым - не тот труд, который нуждается в облегчении; молодежь нуждается в понимании, а не в потакании. С другой стороны, "запросы" молодежи невозможно удовлетворить в принципе. Молодежь никогда не удовлетворится потреблением того, что ей предложат, даже если вчера она желала именно этого, - но всегда будет стремиться к достижению того, чего нет в наличии. Молодые люди тем и отличаются от "взрослых", что стремятся к освоению спектра возможностей потребления, а не к потреблению как таковому.

Короче говоря, уже при первом приближении видно, что в лице "контркультуры" мы имеем дело со сложнейшим комплексом проблем становления личности. Hе разобравшись, что представляет собой "контркультурная" молодежь, Игорь Васильевич спешит вразумить ее, призывая "посмотреть на себя со стороны". Hашли, мол, чем самоутверждаться - заклепками! Жуете западное старье, - а не слабо ли выработать свою собственную моду? Однако ввиду недостаточной осмысленности возгласы эти повисают в воздухе. Действительно, ЗАЧЕМ нужна искусственная мода? (Что это была бы за мода, нетрудно представить по аналогии с искусственно выработанными так называемыми "советскими обрядами", участвуя в которых хочется провалиться сквозь землю.) Мода не вырабатывается, мода складывается, и "фабриканты моды" не прогорают именно потому, что чувствуют, как она складывается. В неявном же предположении Игоря Васильевича о принципиальной возможности "вырабатывать" моду слышится отзвук наивных технократических представлений о культуре как механической системе, доступной произвольным модификациям. Впрочем, несправедливо было бы ставить технократические иллюзии в вину Игорю Васильевичу, ибо это беда всего нашего обществоведения. Странно другое. Похоже, Игорь Васильевич не сознает, что "контркультурная" молодежь самоутверждается не заклепками, а созерцанием реакции на эти заклепки - реакции вроде той, которую дал сам Игорь Васильевич. Похоже, не отдает он себе отчета и в том, что трактовка "контркультурных" проявлений в качестве дешевого самоутверждения есть расхожий филистерский ярлык, а не социологическая оценка.