Леонид Филиппов - Что-то вроде любви

Марина Цветаева

е обольщусь и языком

Родным, его призывом млечным.

Мне безразлично - на каком

епонимаемой быть встречным

Бродский Подобное отношение к вещим неизбежно ведет к сужению круга, что далеко не всегда означает повышение качества читателя. Литератор, однако, - демократ по определению. И поэт всегда надеется а некоторую параллельность процессов, происходящих в его творчестве и в сознании читателя.

Ведущий В этой области, может быть, и ответ на вопрос, почему столь многие в истории самой что ни на есть чистопородной Литературы (да и других искусств тоже) позволяли себе порой - а кто и часто - подхалтурить, говоря нынешним языком. И первый среди подобных "двурушников" - конечно же сам Александр Сергеевич с его извечным соседством простонародного с идеальным, строк величайшего уровня - с едва зарифмованными путевыми заметками:

При всем этом иного пути пытаться "нести", кроме как воспользоваться языком - у писателя нет. А язык- по афоризму Леонида Полевого - лишь переходная стадия между мычанием и телепатией. о - что делать - какой есть:

екто неназвавшийся (говорит на древнекитайском) Ловушкой пользуются при ловле зайцев. Поймав же зайца, забывают про ловушку. Словами пользуются для выражения мыли. Обретя же мысль , забывают про слова. Где бы мне отыскать забывшего про слова человека, чтобы с ним поговорить!

Бродский Кому охота, чтобы его прозрения были приписаны причудам языка, изобилующего флексиями? икому. Кроме, разве, тех, кто постоянно спрашивает, на каком языке я думаю и вижу сны. Сны человеку снятся, отвечаю я, и мыслит он - мыслями. Язык становится реальностью, только когда решаешь этими вещами с кем-то поделиться.

"Pelevin" Язык - это способ оформления мысли, а сама мысль существует вне языка. Во всяком случае, у меня. Когда Штирлиц ловил себя на том, что он мыслит по-русски, а во все остальное время - по-немецки, это выдает полное незнание Юлиана Семенова предмета, о котором идет речь.

:Мне кажется, все зависит не от способа общения, а от того, кто общается. Из истории известно, что даже перестукивание в тюремных камерах может быть абсолютно полноценным способом общения.

Он же ": мысль неизреченная - тоже ложь, потому что в любой мысли уже присутствует изреченность.

Это ты, Петька, хорошо изрек, - отозвался Чапаев"

Ведущий И все же , человек, сам вот это всё написавший, не выдерживает и пытается донести - очень уж ему нравится некая мысль. А ведь говорил (списывая, как водится, на Будду): "Есть мысль - есть проблема, нет мысли нет проблемы." Раздвоение:

И вот уже мысль начинает содержать элемент изреченности. Потом и в самом деле становится изреченной. Однако ее, как водится, никто не понимает. Даже и в той форме, в какой хотел изрекший и в какой она - всё равно уже ложь. А он, бедняга, единожды встав на этот не просто наклонный, но все более крутой, затягивающий путь, уж не в силах остановиться - и принимается пояснять. Он уже стремится! (Хотя , как известно все из того же источника, стремление связывает человека гораздо больше, чем осуществление стремления.)

о, если и просто изреченная мысль есть ложь, что же тогда сказать о ней, когда она переходит в разряд мыслей разъясняемых: О безысходность!..

Так или иначе, а на этапе "Чапаева" Пелевин решил подразъяснить смысл своих учебных сказок. Подробно, доходчиво и на всех языках, точнее диалектах - которые есть нынче в русской речи. Чтоб все поняли: каждый - в своей главе. у а чего? Обидно ж, что простых вещей почти никто не сечет, болтают только языками - как колокольчики: дзен, дзен:А тут вам и про дзен, и про прочие учения, и про Грофа, и про дона Хуана, и про трансакции эти берновские - не торопясь, на примерах, с иносказаниями, доступненько так: Что ж, охота человеку побыть этаким учителем . Скрытым шейхом. Похвально. Грустно только, что для такого дела пришлось учителю совсем уж до банальных примеров дойти, до простой нашей повседневки. Да еще и петушка с собой таскать сахарного - привлекать внимание детишек Всё это - шаг вниз, на землю - от "Затворника и Шестипалого", где , хоть и есть конкретика (хотя бы для привязки и контраста), но все же основное - "на четыре дюйма над". А тут - уж просто - утром в газете, вечером в куплете. Достали, ох достали, видать, наших писателей все эти доброхоты, объясняющие, как надо: как сделать идеи общедоступными, общеполезными и прочее: А ведь, казалось бы - чего проще: взять и раз и навсегда установить им планку. Строго по классическому рецепту великого и всюду поспевшего Пушкина. Помните: ":не выше сапога!" (Ne, sutor, supra crepidam.) Стоит только вспомнить эту притчу о сапожникаххудожниках, как становится заметно легче и спокойнее на душе, перестаешь всерьез сердиться на критиков и рваться куда-то размахивать руками. Люди делают свое дело, и делают его вполне профессионально - на уровне, в полном соответствии с заложенной программой. И выслушивать их мнение следует спокойно и внимательно, замечания - учитывать, ошибки - исправлять. В обуви.