Леонид Филиппов - Что-то вроде любви

Мы же вот так - с картой - и не пробовали. Мы ведь что, мы просто полетать вышли. А просто летать с Затворником - можно.

* * *

Не надо быть очень уж проницательным, чтобы предугадать реакцию многих на сопоставление Пелевина с Пушкиным. Испытывая насущную потребность эту реакцию чуть пригасить как бы еще на подходе, решаюсь на малодушное действие - вновь скрыться за спинами авторитета. Точнее - двух: снова Вайля и Гениса.

Привожу здесь - почти без комментариев, настолько всё ясно - несколько выдержек из "Родной речи" - в надежде на достаточную крепость этих трех спин - Синявского, Вайля и Гениса. Даже в глазах уважаемых литературных критиков:

"Начинается эта книга со свободы. Это ключевое понятие для Пушкина Двадцать лет он исследует разные виды свободы, с приключениями которой связаны все его страницы:

Как только автор становится автором, он входит в секту, поклоняющуюся Вольности. Пушкин темпераментно воспринял господствовавшие там правила: порядочного человека выделяет не чин, а опала:

:штампы были всего лишь условием игры. икого же не удивляет, что в опере не говорят, а поют: С готовыми формулами он обращался, как иконописец с традиционными деталями канона:

Обычные предметы остраняются и оживают - как отрезанная рука в голливудском триллере: За всем этим проступает странная картина мира, тотально одушевленного и разъятого на части:

Пушкин жаждал свободы, но не по Рылееву. Главным предметом его забот становится его гений: Превзойдя вольность, страсть, поэзию, царя, родину, историю, поэт нашел, наконец, достойное вместилище своему гению природу, мир, космос: И любая часть этой вселенной равноправна и вечна, нет у нее ни пространства, ни времени - она везде и всегда:

айдя свою дорогу, Пушкин указал путь для избранных. От мятежного вольнолюбия до последнего примирения, от веселой борьбы к мудрому покою:

А теперь давайте попробуем честно - положа, так сказать, руку на Книгу. Представьте, что читаете вы всё это впервые, и - что слова "поэт" и "Пушкин" заменены на "Пелевин". Многое ли вызовет хоть тень недоумения?.. Стоп-стоп! Это ведь всё Вайль и Генис. И - еще Синявский:

Да и что странного, живя в России, быть хоть в чем-то, хоть немного за Пушкиным. Само по себе это не задает масштаб художника, просто - многое в нем может объяснить. Земля-то всё та же. А уж художники - тем более.

Во всяком случае, об одном из подобных состояний говорит Бродский в том же "У памятника Пушкину:": тот, чей давясь, проговорил "Прощай, свободная стихия" рот, чтоб раствориться навсегда в тюрьме широт,

где нет ворот.

ет в нашем грустном языке строки Отчаянней и больше вопреки Себе написанной, и после от руки Сто лет копируемой:"

----------------------------------

----------------------

Публиковалось в журнале "Знамя" 10/98

2. HORROR VACULI

О маленьких хитростях дурацкого дела

Перед вами транслит (расшифровка) виртуальной внесетевой конференции типа "круглый стол" (или, если угодно - спиритический сеанс). Тема конференции - литературное творчество. В частности - творчество Виктора Пелевина. Участниками ее стали- правда, без всякого их ведома - поэты, прозаики и критики. А также ваш покорный слуга - в роли ведущего.

Организовать расшифровку таким образом, чтобы высказывания шли в хронологическом порядке (исторически), - к сожалению не удалось. Поэтому реплики сгруппированы - приблизительно - по смысловому признаку.

* * *

Ведущий Круглый стол приветствует всех участников. Прошу высказываться. Есть предложение первое слово предоставить даме.

Наталья Иванова Пелевин, конечно, один из наиболее продвинутых литераторов нового поколения, - и "Литературная газета", опубликовавшая его "встречу с читателями по Интернету", сделала верный выбор.

Ведущий А "Литературка" и вообще непроста. Вон как профессионально, в лучших классических традициях она подставила Слаповского - никакие самые ядовитые статьи - путь хоть емзера, хоть даже Топорова - не могли бы так беспощадно высмеять саратовского прозаика , как эта его (по собственной же инициативе предложенная газете!) статья о Пелевине, какового он, кстати, полагает коллегой и ставит с собой одну доску! Один эпиграф чего стоит: Да и вся-то статья, при столь обширной занимаемой площади, по сути своей сводится к одной ровно фразе: он же двоечник, что вы его тут хвалите! Вот и получилось эдакое саморазоблачительно-учительское мелочное ковыряние.

Не могли же искушенные газетные коллеги-редакторы не заметить, какая при эдаком двусмысленном эпиграфе из Пелевина - получилась картинка! Ох, и посмеялись же они в кулак за авторской спиной! А что? Сам предложил: