Константин Якименко - Замкнутая цепь

* * *

Hа второй день мне уже стало намного лучше. Я даже несколько раз вставал с постели, хотя ходить было пока еще трудновато. Врач сказал, что организм у меня крепкий, и такая рана, конечно же, не может представлять для меня серьезной опасности. У меня не было причин ему не верить.

История посещения Машины и обретения бессмертия виделась мне где-то в далеком тумане, так что сначала я даже думал, что это был очень странный сон, какие мне иногда снятся. Я думал так до тех пор, пока моих сил не оказалось достаточно, чтобы порыться в походной сумке и найти предмет, который, судя по внешнему виду, мог быть только одной вещью - ключом.

Сражение мы проиграли полностью, и теперь уже даже самые большие оптимисты вряд ли верили, что ход войны еще можно переломить. Конечно, Зоувскуния слишком привыкла к победам и перенести поражение было бы тяжело, но надо уметь приспосабливаться ко всему.

Во время боя я как мог старался держаться поближе к главнокомандующему Эйгрену. Так было до тех пор, пока он не решил послать меня с приказом на правый фланг. Вряд ли этот приказ мог сильно повлиять на исход битвы, но так или иначе я не решился нарушить воинскую дисциплину. Тем более, что я знал - если даже это не случится сегодня, он все равно найдет место и время, когда никто уже не сможет ему помешать... Придя в себя после контузии, я первым делом поинтересовался самочувствием командующего. Ответ оказался таким, какой я больше всего ожидал и меньше всего хотел услышать.

В палате было душно, она была переполнена ранеными самых разных званий и степени тяжести, но выбирать не приходилось - перед лицом смерти все равны. Я надеялся, что через два дня смогу покинуть это неприятное место, а еще через недельку - вернуться в строй. Воин, кем бы он кроме того ни был, должен воевать. Пусть он даже знает, что война безнадежна - это уже проблемы политиков, которые не должны его интересовать.

Кто-то шумно распахнул дверь и проследовал прямо к моей койке. Он оказался генералом, и мне почудилось что-то смутно знакомое в его лице, но я не мог вспомнить, кто он и где я его видел.

- Как самочувствие, полковник Камбран? - спросил он громогласно, присев рядом со мной.

- Спасибо, хорошо, скоро будет совсем отлично, генерал... простите, не помню ваше имя.

- Генерал Хайрт. Ха, откуда вам помнить, наши пути в этой войне раньше не пересекались.

- Может быть... Мне показалось, что я вас уже когда-то видел.

- Hаверное, вы видели кого-то похожего на меня, - генерал рассмеялся во весь рот.

- Hаверное. А почему вы назвали меня полковником?

- Потому что таков был последний приказ главнокомандующего Эйгрена, ха! К тому же, вы будете теперь служить под моим началом. Я вас поздравляю, черт побери! - он дружелюбно оскалился.

- Спасибо. Постараюсь оправдать доверие командующего.

- Вот еще что, Камбран. Эйгрен просил меня кое-что вам передать.

Он вытащил из-за пазухи сверток и протянул мне.

- Сразу посмотрите? Или, может быть, мне уйти?

Я подумал, что это может оказаться нечто, связанное с Машиной. Тем не менее сказал:

- Hет, генерал, оставайтесь.

Мы оба рассмеялись, когда до нас дошло, что я, полковник, сейчас указываю генералу, что ему делать. Потом я развернул сверток.

Это оказалась цепь.

Замкнутая цепочка из какого-то легкого металла, слишком большая, чтобы надеть ее на руку как браслет, и слишком маленькая, чтобы повесить на шею. Абсолютно бесполезная вещь... почему Эйгрен прислал ее мне?

- Вы знаете, что это может означать? - генерал, должно быть, заметил удивление на моем лице.

- Понятия не имею, - я покрутил цепочку в руках и отложил в сторону. - Он передавал мне что-нибудь на словах?

- Только пожелал вам удачи. "Пускай он окажется более удачливым, чем я." Вот как он сказал.

- Что ж, я ему благодарен. За все.

Мы помолчали из вежливости перед покойником.

- Завтра все войско снимается с лагеря, так что постарайтесь к тому времени твердо стоять на ногах. Здесь хватает более тяжело раненых... Эх, как жаль, что мы проиграли сражение! А ведь могли, могли же! Если бы он дал мне пушки... Эх-х...

- Десять пушек не изменили бы исход сражения, - сказал я, сам толком не понимая, почему упомянул именно десять, а не пять или дюжину.

- Это он вам так говорил, да? И почему он меня никогда не слушал! Ха, надо было ему умереть, чтобы назвать меня достойным продолжателем дела наших предков... - за этим последовал загадочный рык. - Так что, постараемся, чтобы наше продолжение вышло достойным самих Индаймера и Хейвена!