Л Кощеев - О налогах

Hо нет. Тому, кто платит, у нас плюют в лицо; уплата налогов - это наказание, но которое не снимает и малой части вины. Hаши налоги не имеют никакого смысла, кроме воспитательного. Они карают порок. Это даже не требование поделиться, а стремление уничтожить, высосать кровь и, главное, унизить. Остановка шахтерами поездов имела просто-таки символический смысл: они демонстрировали своё желание остановить в своей стране любое движение, любую активность. И у них легионы сторонников. Hеважно, что в случае их победы некому будет их кормить, а страна погибнет. Главное - чтобы "добродетель" восторжествовала, а "порок" был повержен. В такой ситуации проявлять активность не имеет никакого смысла. Если мне отказывают в праве съездить на Канары или ездить на красивой машине, то какой мне смысл работать? Чтобы в безумном порыве самоотречения поддерживать никому не нужные шахты? Платить налоги, чтобы выкармливать людей, глубоко ненавидящих меня, которые жаждут стать моими палачами и могильщиками? Конечно, можно предположить, что жажда деятельности и работы - как любой порок! - заложена в крови, и себя не переборешь. Hо более верным кажется другое предположение, также, впрочем, выводящее нас за рамки здравого смысла. Однако только оно объясняет нам, почему "наши" продолжают упорно работать, тогда как ни один иностранный капиталист сюда не суётся. Так вот, как и их гонители, "новые русские" остаются верными детьми своей страны - как бы они не смаковали в себе "зарубежный" дух прагматизма. Для них так же "главное - душа"; их сердца открыты главной добродетели страны Достоевского - страданию. Общественность сделала своими кумирами и законодателями нравов шахтеров и пенсионеров именно оттого, что те страдают. Hо, когда тебя уважают и окружают вниманием, твоё страдание теряет в размерах и цене. Страдает тот, кто унижен, а унижены у нас как раз те самые "деловые". В наших условиях преуспевать крайне невыгодно (с рациональной точки зрения), и никакой радости это не приносит. Hо взамен процветание приносит гораздо большее Страдание, в нашем понимании возвышающее душу. Таким образом, материальное богатство прямиком переходит в богатство душевное. Чтобы очиститься и возвыситься, всегда приходится идти против течения. В какой-нибудь буржуазной стране для этого нужно отказаться от наследства и ходить в сандалиях. У нас достаточно пойти работать в банк.