Ростислав Кожух - Любителям Веллеpа, защитникам Лимонова

Однако от размышлений о превратностях творчества пора, наконец, вернуться к книжным полкам. Дело в том, что есть книги, которые не то чтобы успешно, но вполне достойно конкурируют с "блюхерами" и "милордами". Это книги по философии и психологии. Правда, из этой литературы наибольшим спросом пользуются справочники по магическому самоисцелению, вроде сочинений Валентины Травинки (удивительная, фантастическая сочинительница; фантастические книги, заслуживающие отдельного подробного рассмотрения), которых сколько ни завези, все расхватают, но и серьезные авторы, как, например Карл Густав Юнг, тоже не залеживаются.

- Hа психологов пожаловаться не можем, - говорят продавцы, - Кем приятно и легко торговать, так это психологами.

- Hеужели совсем-совсем ни на кого пожаловаться не можете? - задумались. Долго думали. Затем достают книжку из под прилавка.

- Вот. Герберт Маркузе. "Эрос и цивилизация". О творчестве Фрейда. Книжка то сама хорошая, только очень уж специальная. Вот и не покупают ее.

- А самого Фрейда?

- А самого очень хорошо покупают. Сколько ни завезут, всегда разойдется весь.

Тут мне стало даже немного удивительно. С чего бы это "всегда разойдется весь"? Я понимаю - Юнг, он не только человек умный, он еще и писатель замечательный. Hо Фрейд... Он ведь мало того, что "очень специальный" весь, мало того, что не столько умный, сколько с "прибабахом", так еще по десятку страниц бывало, тратит, чтобы две мысли связать, даром что получил какую-то литературную премию!

Думал, думал - совершенно ни до чего не додумался; только спросил, как расходятся книги по философии.

"А философы, - справедливо отвечают продавцы, - разные они бывают, философы. Вот Владимир Соловьев "Оправдание добра" - хорошо идет. А Шестова "Сочинения" - пылятся."

Что Шестова "сочинения" пылятся - это я понимаю. Кто хотел, кто фамилию-имя знает, те его еще в далекие застойные годы прочли, а так тоже "разовое" чтение, только философское.

О Василии Розанове, постоянном авторе философского отдела, я даже спрашивать не стал. Ему на покупателя жаловаться грех. Его, Розанова, покупатель, даже трактат "О понимании", который прочесть нельзя, такой скучный, приобрел и не поморщился.

Тут увидел я высоко на полке незаметные двухтомнички: Гоголя, Толстого, Тургенева...

- Когда ж, - спрашиваю, - мужик из книжного магазина не Константинова, а Белинского и Гоголя понесет?

- Hасчет Белинского, - говорят продавцы, - не знаем. Что-то давно его к нам не поступало. А Гоголя мужик из магазина несет. Понемногу правда, помалу, но несет. И Ахматову несет. И Цветаеву несет. И Булгакова, и Зощенко. Так что классику мы на книжной базе заказываем. И будем заказывать. А вообще, по совести говоря, беспокоиться-то не о чем. Потому что - будь то хоть Гоголь, хоть Ахматова, хоть Фрейд, хоть Владимир Соловьев, хоть даже непродающийся Эдуард Тополь - но любая книга рано или поздно непременно найдет своего читателя.