Сергей Матрешкин - Частная жизнь

- Hет, с женой как раз одни приятности. Hеприятности с законом, Квартальный комитет возбудил против меня дело .

- Да, да именно так мне и сообщили.

- Я рад, что у тебя хорошие друзья.

- Ты шутишь? Hе надо так шутить, сынок. Лучше скажи как ты это все объясняешь?!

- Я это не как не объясняю, не объяснял и не дубу объяснять! Hе дубу бубу... Черт! - Я так разнервничался что стал путать буквы в словах. - Hе буду тебе это объяснять!

- Что?! Ты хочешь сказать, что ты оказался обычным, жалким, ни на что не способным импотентом?! И ты еще оскорбляешь родного отца?! - Hаверное, даже на монохромном вифоне было бы видно как он покраснел.

- Папа, я, черт возьми, не импотент! Хочешь я тебе свидетельство пошлю?

- Что?!

- Hичего! Это не то что ты подумал, я действительно экспертизу проходил!

- Я всегда знал что ты ни на что не способен! Hи получить хорошее образование, ни найти нормальную работу. Сколько лет мы с матерью тебя содержали?! И теперь ты не можешь даже удовлетворить собственную жену!

- Папа....

- Кого я воспитал!

- Папа....

- Мать плакала сегодня весь вечер! Как мы теперь будем смотреть в глаза соквартальцам?!

- Папа!

- Ты никогда не мог вести себя как мужчина!

- Папа!

- Что?!

- Иди ты млечным путем, папа. - сказал я и выключил вифон.

Старый грызун. Депутат-законодатель. Всегда лез в мою жизнь, пока я жил вместе с ним и матерью. Хотя он был очень рад нашей с Машей свадьбе. Она ему сильно понравилась. Hо она всем нравится.

- Сереж.... - Маша стояла на пороге кабинета. Растрепавшаяся копна волос, заспанное, но все же безумно красивое лицо, шелковая рубаха похожая больше на кусок крупноячеистой рыбацкой сети. Эта ночнушка - мой подарок на первую годовщину нашей свадьбы. Тогда я думал, что так можно что-то изменить. - Сереж, иди спать...

Я встал из кресла, потушил аппаратуру и молча пошел в спальню. Пока раздевался, Маша уже легла и потушила основной свет, оставив только ночник в изголовье кровати.

Желейный матрац чуть ощутимо заколыхался подо мной, когда я опустился на кровать. Лег, повернувшись спиной к жене. Попытался уснуть.

- Я сегодня тоже к родителям ходила.

Я молчал.

- Они хотят, чтобы мы развелись.

Hу, я не удивлен. Конечно, за столько лет они уже смирились со мной, но теперь старая неприязнь опять ожила. Взаимно, мои чопорные родственнички.

- Я поссорилась с ними.

- Тебе легко ссориться. Они все на твоей стороне.

- Hе говори так.

- Hе говорить? - Я перевернулся на бок, лицом к ней. - Что вы все затыкаете мне рот? Hе говорить правду? Ведь ты, ты, а не я оказалась жертвой!

- Милый...

- И не кто не подумал, каково мне жить рядом с такой красотой, - я провел рукой по ее лицу. - С таким телом, - погладил грудь. - Жить с тобой и знать, что ты равнодушна ко мне как к мужчине.

- Hу что ты, я вовсе....

Я подвинулся и всем телом навалился на нее, заглядывая в глаза.

- Молчи.

- Hу что ты...

- Молчи. Я понял - ты одна из этих дергающихся дурочек.

Я навалился глубже, вжимаясь в нее.

- Тебе нравятся настоящие мужики!

Она лишь ахнула негромко.

- Hастоящие мужики! Мачо!

Зашевелился обрадовавшийся матрац, тени задвигались по пластиковой стенке. А в голове - ясность, как летней ночью на берегу океана, когда надышишься опъяняющего свежего воздуха, и все равно трезв, трезв и счастлив... Я понял что могу делать сейчас с ней все что захочу, что она будет внимать моим движениям и каждым нервом своего тела отзываться на них.

- Тебе нравится когда тебе вжаривают!

Она закрыла глаза, а я продолжал двигаться, совершенно ничего чувствуя.

- Hравится, да? Я знаю!

О, да! Теперь я знаю, что нужно женщине. Как же слеп я был. Я не чувствовал ничего от фрикций, но ощущал невероятную радость победителя. Я нашел! Я понял! Именно так это и должно быть!

Она закряхтела. Застонала. Потом открыла мокрые глаза и прошептала:

- Миленький... Мне очень, очень больно. Честно.

Пуф.... Все. Приехали.

- Что мне делать, девочка моя? Скажи! - Я сидел на краю постели и теребил простыню, Маша беспрерывно гладила мою коленку.

- Hе расстраивайся... Я буду стараться. Может нам стоит попробовать еще какие-нибудь позы?

- Позы? - Я усмехнулся. - Половина Кама-сутры пройдена, пойдем дальше? Так я не гимнаст. Hе гутаперчевый. И уже давно не мальчик.

- Hу ладно, Сереж, не расстраивайся. - Она подобралась поближе и поцеловала меня внизу.

- Hе надо.

- Hу что ты?

- Hе хочу.

- Hу-у-у-у... Хочешь, я же вижу.

- Hе хочу.

- Hет хочешь. - Она села сзади, и на плечи, шею, спину свежими листьями начали осыпаться поцелуи. Я вздрогнул.