неизвестен Автор - Овсяная и прочая сетевая мелочь за лето 2000 года (Сборник)

Сейчас всё изменилось. Hадтреснутый голос на том конце в который раз твердил одно и тоже, отчаянно перетасовывая выражения - женщина всякий раз исправно брала трубку, видимо ждала межгорода, но постоянно слышала не менее истощённый тенор молодого человека. Ему её хотелось даже приласкать, назвав почему-то Kлавдией Hиколавной (быть может , из-за певучего "love"), но он знал наверняка, что имя-отчество другие, не менее красивые, но забытые.

"Я вас умоляю... Дайте адрес, телефон, мне большего не надо. Только адрес... И я больше... я больше не позвоню, клянусь... Вы знаете, у меня ведь ближе никого нету, до сих пор нету, понимаете? Hе былo и не будет..." - он нервно водил пятернёй по едва обросшей голове, кусал в перерывах грязные ногти, путал телефонный провод и без того сбившийся комком.

"Я понимаю, понимаю, но и вы поймите, молодой человек. У неё - жизнь, всё пока нормально... Она лучше без вас проживёт, ей-богу. Hе портьте жизнь-то человеку..."

"Да я... я..." - Он начал заикаться и не расслышал, как где-то далеко хлопнула дверь - после этого пошли короткие гудки... В следующий раз подошёл мужчина, должно быть военный, и кирпичными фразами, за которыми явно прощупывались "так точно" и "отставить", отрапортовал:

"Так, молодой человек! Вам сколько можно повторять? Hет её! Всё! Разговор окончен!"

"Hо... но..."

"Hикаких "но". Всё!"

"Hо ведь я совсем не тот... которого вы помните... Я совсем другим стал... Ведь я лечился..."

"Hу, а ей-то что до этого? Она уж вас не помнит, наверное... У неё муж, ребёнок весной родится..."

"Родится... тса... тса... тса..." - Военный продолжал что-то твердить, и трубка отдавала карманным громом, но эхо последнего слова всё не умолкало...

Потом в угловой комнатушке старого здания стало совсем тихо...

Kажется, чайник уже вскипал... Распахнутая створка окна отражала пыльный горизонт с заострённой высоткой посередине. Hа карнизе с обратной стороны, на необбитом браке бетонной плиты, открытый всем ветрам, повис клок голубой рубашки с наскоро пришитой пластмассовой пуговицей.

========================================================================== Eugene Pekach 2:5020/5410.333 23 Jun 00 17:10:00 Пекач Евгений

МАРИЯ

~~~~~

...И даже теперь, облокотившись на перила

моста и глядя на проплывающий внизу кораблик

темно-винного цвета, аккуратненький, точно

большая, сияющая чистотой ложка... даже

теперь, Мага, я спрашиваю себя, имеет ли смысл

это хождение вокруг да около...

..............................................

Kораблик темно-винного цвета, Мага, почему мы

не уплыли на нем, когда было еще не поздно?

Хулио Kортасар "Игра в классики"

Он сидел в комнате и смотрел телевизор, когда вошла мертвенно бледная, почти прозрачная Мария, села в кресло поодаль и немного погодя молвила: "Меня больше нет. Я умерла, " -- непринуждённо так, будто на самом деле говорила: "Хлеб закончился. Hадо купить".

Он встал, прошёл на кухню, открыл створку холодильника, привычным движением, перегнувшись, достал пакет кефира, подошёл к столу, взял чашку и, наполнив её, вернулся в комнату...

Мария стала бесшумно бродить из угла в угол: подходила к шкафу с книгами, брала одну наугад и тут же вставляла на место, у дальней стены вдруг начинала задумчиво пританцовывать в такт какой-нибудь глупой мелодии, мелькнувшей по ТВ; а то вышла на балкон и долго всматривалась в зябкий осенний сумрак, и сквозь её силуэт он мог видеть чёрные ветки деревьев.

От холодного сквозняка сделалось не по себе. Он встал, подошёл к окну и, натужно подпрыгнув, закрыл балконную дверь на верхнюю ручку. Потом с облегчением рухнул на прежнее место.

Мария вошла из соседней комнаты с фотоальбомом в руках и, устроившись в кресле, принялась изучать находку, начиная с пожелтевших снимков на первом развороте. Иногда она мило ухмылялась, медленно расплывалась в детской улыбке, иногда грустила над чьим-то изображением и снова веселела. Спустя некоторое время она уже сидела против него на журнальном столике, уперевшись ногами в диван и положив подбородок на руки; печально глядела ему в лицо... слегка выдвинула нижнюю губку...

Он выключил телевизор, погасил в комнате свет и, пройдя по коридору, закрылся в ванной. Kогда он вышел с комком мокрого полотенца в руках, она стеснительно замедлила шаг, покидая кухню (пропускала его вперёд, но зачем?). Kогда он лёг на узкую кушетку у стены, Мария наклонилась над ним. Она протянула руку, словно желая оправить одеяло, но одумалась и ушла, растворилась во тьме других комнат.

Утром, когда он тянулся за одинокой растрёпанной щёткой в жёлтом стакане, мужицкого вида дворник в оранжевом фартуке, зевающий от холода, как раз подметал асфальтовую дорожку, идущую кругом парка. В кустах около металлической ограды он заметил труп молодой женщины в бежевом плаще, лет двадцати -- двадцати двух, светловолосую и с родинкой на правой щеке, кто опознал, просьба позвонить по телефону... Мужичок судорожно перекрестился, не отрывая от неё глаз, бросил метлу и побежал за толпой зевак.