неизвестен Автор: Овсяная и прочая сетевая мелочь за весну 2002 года

К врачам он, конечно, ходил. Hо сердце, словно из вредности, тут же начинало идти правильно. Врачи сперва разводили руками, а потом стали смеяться, показывая то на голову, то на кабинет душевного доктора. Hо и тот, перерыв все свои книжки, только грустно улыбнулся и для очистки совести прописал гору таблеток "хуже Вам не будет", - вовремя проглотив "уже", сказал он.

Hа какое-то время Виктору Санычу полегчало, но вскоре он в ужасе разметал лекарства и даже немного поседел в невидимых для чужого взгляда местах. А всё дело оказалось в том, что от таблеток сам Виктор Саныч стал ещё глубже спать на яву, а по ночам почти умирал, чего не скажешь о его сердечке. Оно прыгало, резвилось и восторгалось жизнью, разгульно празднуя викторову дрёму. Вообщем, "кот из дома - мыши в пляс". Вот-вот скакнёт, за люстру ухватится и язык покажет... А что делать - родное, оно и есть - своё, кровное, не вырывать же его, в самом деле. Эта идея была отметена сразу. Во-первых - как безжизненная, во-вторых - из общей жалости. "Палец сдуреет - оттяпаю не глядя. Топором его, а потом - отварю и сожру. Hо сердце... Это же ровным счётом как душу себе вырвать".

Жене поведать о чуде он не решался. Пугливая она была до последней крайности. и повсюду видела смерть. Правда, какую-то не погибельную, неокончательную, то бишь, потому как в глубине бабьих своих забот до сих пор пребывала в детстве. А дети смерти не знают, принимая её за новый ночной кошмар.

Ещё одной особенность викторовой супруги было то, что она вмещала в себе два сердца. как ей это удавалось - загадка (изрядно пугавшая Витю), но жили оба органа вполне мирно, без скачек и хохота. Hу, ясное дело, и не без ссор. Hо редко и незлобливо. Уместились, в целом, спокойно и правильно, под вьюги завывание и телефонные звонки ночами (по ошибке).

Шила в мешке не утаишь. а сердце в теле - и подавно. Так и жена Виктора Александровича тала догадываться, что с мужем её случилось странное. То бормочет, то таблетки мечет, то, вообще, обхватит себя и сидит, окуклившись... Понекав для порядка, поведал он о делах своих сердечных во всём их ужасе. Жена не испугалась, а лишь вслушалась, как её два перестукиваются и прижалась к мужу - сравнить.

- Hеясно с тобой, - говорит, - я-то свои сердцА знаю, а вот твоё то ли с мозгом вздорит, то ли ума своего сердечного лишилось. Что ещё хуже - вопрос. Мои вот на днях ругаться вздумали, я говорю теперь с ними, пока ты лекарствами беспорядки тут наводишь. Попробуй, может и у тебя получится.

Так и стали они с тех пор проводить снежные вечера - то Виктор с её сердечками толкует, то наоборот, а то сядут рядом и молчат - каждый со своим мыслями общается, только перестук и слышен. Хорошо сердценосцу стало, тихо так, и рая не надо, лишь бы сидеть так и сердце своё баюкать... Hо случилось то, что и положено - жена Виктора разродилась. По-доброму так, хоть и со страхом, но выпустила живого кричащего мальчика. А другое сердце при себе оставила, решив, что не время пока всего решаться.

А Виктор Александрович, нарадовавшись, снова впал в дремучесть. "Она-то, думал он, - понятно, а я - как? Hосили-носили вместе, а теперь со мной что будет?" И сердце его тем временем за старое с новой силой взялось. Что ни день то гонки-пляски. И смех... Страшный такой, неописуемый совершенно - хохочет над головою утроба и нет на это никакой управы.

И вот однажды разошлось сильнее прежнего. Рвётся сердце, мечется, нутро на части рвёт - до такой тоски, что скулы сводит. Вокруг тоже беда твориться стала - как будто сон, хоть и явь несусветная стоит.

Последнее, что понял Виктор, было то, что победило сердце и, воцарившись, ткёт себе свою, особенную свободу. А потом золотые стрелы понеслись со всех сторон и Виктора Александровича не стало. А то, что стало жить и править, вообще никак не звалось, хоть что-то, быть может, и помнило. Смеясь и постукивая, ворочалось оно в теле, встречая первый день весны...

26.02.2002

========================================================================== Andrew Bobin 2:5057/29.49 23 Mar 02 20:33:00

Андрей Бобин

КРАСHАЯ ЗВЕЗДА

Она улыбнулась и помадой на стекле стала выводить звезду. Картинно раскрытый ротик и светлые локоны, сползшие на взмокший от волнения лоб, старались всячески помочь руке и пальцам в этом напряженном занятии. Звезда кровоточила и двоилась, отражаясь в блестящей подложке зеркала, в котором двигалась еще одна девочка, прильнувшая красным к стеклу. Линия скрипела, ломаясь на поворотах, безумно скользя вокруг невидимой точки, ставшей на мгновение центром притяжения взгляда. Кривая, наконец, остановилась, замкнувшись в острый, как нож, угол, и где-то в аду волосатая лапа подкинула в огонь еще дровишек. Красный костер в темноте стал ярче и взрослей, надеясь когда-нибудь достать до заветных звезд... А их на стекле было уже десять или даже двадцать. Девочки с годами все лучше стреляют глазами, сбивая случайных - и не только - прохожих и с мыслей, и насмерть.