Александр Лаврин - Знаменитые убийцы и жертвы

Дуэльные пистолеты, из которых стрелялись Пушкин и Дантес

Во время дуэли, обстоятельства которой широко известны, Пушкин получил тяжелое ранение в брюшную полость и через несколько дней скончался.

Дантес же был легко ранен в правую руку ниже локтя и быстро выздоровел.

Согласно законам Российской империи он был судим и разжалован в солдаты. Николай I, однако, решил, что Дантеса надо просто выслать из России как иностранного подданного. Этим дело и кончилось. Вслед за приемным сыном уехал и Луи Геккерн.

Смерть Пушкина мало что изменила в репутации Дантеса. На его стороне был бомонд, но многие офицеры посчитали, что «французишка» осрамил собой гвардию в целом и полк, к которому был приписан.

Гвардейский офицер Афанасий Синицын вспоминал:

«...Я насмотрелся на этого Дантесишку во время военного суда. Страшная французская бульварная сволочь с смазливой только рожицей и с бойким говором. На первый раз он не знал, какой результат будет иметь суд над ним, думал, что его, без церемонии, расстреляют или в тайном каземате засекут казацкими нагайками. Дрянь! Растерялся, бледнел, дрожал. А как проведал через своих друзей, в чем вся сугь-то, — о! — тогда поднялся на дыбы, захорохорился, черт был ему не брат, и осмелился даже сказать, что таких версификаторов, каким был Пушкин, в его Париже десятки».

По весьма авторитетному свидетельству, Дантес спустя почти 40 лет после дуэли самодовольно представлялся русским во Франции:

— Барон Геккерн (Дантес), который убил вашего поэта Пушкина.

В 1887 году посетивший барона парижский коллекционер-пушкинист А. Ф. Онегин не смог удержаться и спросил Дантеса о дуэли с гением:

— Но как же вы решились? Неужели вы не знали?

Ничуть не смутившись, Дантес вызывающе ответил:

— А я-то? Он мог меня убить. Ведь я потом был сенатором!

Судя по всему, Дантес и впрямь до конца не понимал, кого

он убил. Мало того, он даже был удовлетворен последствиями поединка.

Внук Дантеса Леон Метман писал: «Дед был вполне доволен своей судьбой и впоследствии не раз говорил, что только вынужденному из-за дуэли отъезду из России он обязан своей блестящей политической карьерой, что, не будь этого несчастного поединка, его ждало бы незавидное будущее командира полка где-нибудь в русской провинции с большой семьей и недостаточными средствами».

Посмертная маска поэта

А карьеру Дантес-Геккерн и впрямь сделал неплохую. Поначалу, в 1845 году, он стал членом Генерального совета департамента Верхнего Рейна, а через три года -— депутатом Учредительного собрания Франции по округу Верхний Рейн — Кольмар. Депутатство потребовало переезда в Париж, где барон приобрел особнячок на улице Сен-Жорж.

В столице Дантес быстро «наработал» связи среди влиятельных политиков. В частности, он был секундантом лидера монархистов Тьера на его дуэли с депутатом Биксио. Особняк Дантеса превратился в политический и даже отчасти литературный салон. Политические взгляды барона постепенно стали корректироваться в прагматическую сторону. С угасанием надежды на восстановление монархии Бурбонов Дантес-Геккерн примкнул к сторонникам Луи Бонапарта, внучатого племянника Наполеона I, который 10 декабря 1848 года был избран президентом Франции.

2 декабря 1851 года в стране произошел очередной государственный переворот. Принц-президент Луи Бонапарт (будущий Наполеон III), распустив Законодательное собрание, практически отменил республику. В мае 1852 года, готовя провозглашение империи, президент вспомнил о бароне Дантесе- Геккерне и дал ему деликатное поручение — ознакомить со своими намерениями прусского короля, австрийского императора и... императора России Николая I (!), дабы прозондировать их реакцию. Видимо, будущий император Франции принимал во внимание личное знакомство Дантеса с русским самодержцем.

Николай I согласился принять Дантеса, но только в качестве частного лица, а не официального представителя Луи Бонапарта (поскольку барон был выслан из России как persona поп grata). Эта встреча состоялась в Потсдаме 10 мая 1852 года.

Русский монарх благосклонно поддержал намерение Луи Бонапарта тоже стать монархом. Вряд ли эта поддержка была следствием красноречия Дантеса, но, поскольку результат был достигнут, принц-президент в награду назначил барона сенатором. Звание сенатора было пожизненным и давало право на весьма приличное содержание из казны — 30 тысяч франков в год (сумму позднее увеличили до 60 тысяч). Новоиспеченному сенатору исполнилось в тот год всего лишь 40 лет.