Татьяна Хмельницкая: Так не бывает.

По всему получалось, что бродила я по городу под охраной. Спрашивается, чего Максу не спится по утрам? Согласно статистики, научным и околонаучным исследованиям, это что ни есть самый сладкий сон под утро и глубокий. А парень шляется за мной след в след, и при этом не обнаруживая своего присутствия. Наверное, совсем измотался, ведь я блуждаю по утрам уже достаточно давно. Поговорить с ним об этом? Надо же заговорила как психолог. Хрюкая себе в кулак я удивилась такой утерянной способности как смеяться, но похоже это нервное. Я привыкла к Максу, но если объективно на него посмотреть, то он конечно красивый парень. У него была та самая голливудская красота, которая не давала покоя девушкам. Блондин, глаза карие, черные брови дугой, пухлый рот, утонченные черты лица, накаченный торс, высокий рост, и всё это в тринадцать лет. Толи еще будет ой-ой-ой. А что я? Да ни что рядом с таким красавцем. Вполне естественно это вызывает недоуменье, что он рядом со мной делает? Привязала я его к себе, а если б не возня со мной вполне ходил себе на свиданья и целовался с девчонками. Популярность – это важная вещь для становления психики, как говаривал мой дорогущий психолог втирая очередную успокоительную речь родителям Макса и самому Максу.

Если постоянно носиться со мной как списанной торбой, то никакой популярности не приобретешь. Пора перестать быть эгоисткой и отпустить закадычного друга в свободное плаванье.

В классе, где я училась была только одна парта со свободным местом. Это была парта Марины Сорокиной. Никто не хотел с ней сидеть. Это происходило не потому, что она была очень-приочень хорошенькая и боялись конкуренции, а потому что она была троечница и неудачница. Не был ее мозг предрасположен к таким нагрузкам, да и зачем ей это при такой миловидности и улыбчивости? Парни при взгляде на нее истекали слюной, хоть формы присущие девицам только-только наметились в ее фигурке. К тому же у Марины были богатые родители и одевалась она в соответствии с их богатством. Троечницей она была с первого класса, причем стабильной и единственной. Мне казалось не справедливым, что круглых отличников, таких как мы с Максом знала вся школа, а вот такой уникум как круглую троечницу никто не замечал. Ко всему прочему, Марина была уникумом в квадрате. Такого влипания в мелкие проблемы не испытывал никто. Если собрать их всех и просто кратко записать в «гросбух», то выйдет томов сто, не меньше. То ногу подвернёт на ровном месте, то сумку с учебниками забудет, то при попытках первого перекура в местном туалете директриса неожиданно заявиться, хоть и должна быть в это время «на ковре» у руководства. О Маринкином везении можно говорить и говорить без конца. С самого первого класса и по сей день. Вначале с ней пытались дружить, но потом потихоньку все рассеялись, и девчонка осталась в одиночестве. Невезение – штука заразная. Вот, пожалуй, к ней и пересяду. Она одна, а нас с моими проблемами много. Думаю, мы уравновесим друг друга. Короче освобожу я дружка от его ноши тяжелой, а себя от подружек нежеланных. Тем-более Сорокина мне нравилась всегда, а вот другие девчонки были по барабану. Просидев урок до конца, и за одно большую перемену, я вздохнув побрела обратно в класс. Самым тяжелым в задуманном было объяснить дружку, почему я пересаживаюсь. С другой стороны почему мне объяснять нужно, ведь меня давно никто не считает за нормального члена общества. Вот и поступлю, как не нормальная пересяду без объяснений, только бы Марина была не против.

А Марина была не против, и улыбнувшись своей ангельской улыбочкой во все тридцать два зуба, она убрала свою сумку и указав на освободившийся стул ласково и коротко сказала:

- Располагайся, чувствуй себя как дома.

- Спасибо – в кромешной тишине отозвалась я. Под такую же гробовую тишину я уселась на стул и повесила свою сумку. Все ребята в классе смотрели на меня так, будто я совершаю прилюдно харакири. Или такое же харакири совершает Сорокина. Я оглянулась на Макса. Если взглядом могли убивать, то я бы уже сейчас была мёртвой. Каждый из учителей входящих в класс удивлялся такой перемене, но ничего не говорил.

После последнего урока, собирая свою сумку, я услышала робкий голос моей сопартницы

- Юля, если ты не против, может посидим в кафе, попьем кофейку…может даже расскажешь почему так поступила…если не захочешь, то просто молча попьем кофейку – последнюю часть фразы пухлые губы Марины вытолкнули почти шепотом. Я раздумывала не больше секунды и ответила коротким кивком согласия.