Татьяна Хмельницкая - Так не бывает.

- Вы долго блуждали где-то, Марлен. Я уже испугался, когда вы долго не возвращались. А что касается синьора Дамиана, так тот вообще, перепугался до самых глубин души. Я объяснил…про Вас и …дар. Он понял – прям то и двух слов не вытянешь, а то словесный поток не остановишь.

- Нам надо уходить прямо сейчас. За нами погоня. Пятнадцать рыцарей среди них мой жених.

- Я понял Вас, предупрежу Дамиана – Жак встал и вышел, а я подошла к постели и рухнула в нее как подкошенная. Хоть три минуты сна, хоть минуту…

Датчик пищал над моим ухом. Открыв глаза, первое что увидела, это штатив капельницы. Надо же, я в больнице. Опять покушение? Я вроде ничего не чувствовала. Прибежала молоденька медсестра с простеньким, но хорошеньким личиком, охнула и выбежала обратно. Через три минуты вошел мужчина средних лет и в белом медицинском халате. Явно это врач, кому еще выглядеть так импозантно и начитанно.

- Как вы себя чувствуете Юлия Всеволодовна?

- Нормально – просипела я, удивляясь своим гортанным данным. Специально так будешь сипеть, ни в жизнь не повторишь, даже на бис.

- Тошнит, голова кружится? – сыпал вопросами, которые трудно ложились мне на мозг врач

- Спать хочу – коротко сказала я

- Что ж, спать это хорошо. Спите – повернулся и вышел вместе с медсестрой из палаты. Дважды меня уговаривать не надо, спать так спать.

Через три дня, я полностью пришла в себя и ко мне впусти мужа. Оказывается, когда он вернулся я была «в стельку» пьяная и без признаков жизни. Он переполошился сам и переполошил всю охрану. Скорая приехала быстро и меня увезли в больницу. Там меня положили в реанимацию. Банальное отравление спиртным и ни какого покушения на этот раз. Это не может не радовать.

Свое двадцать третий день рожденья я встретила в окружении охраны в своей красиво уставленной шикарной квартире. Сидя в нарядном платье, которое я заказала специально для этого дня, за уставленным всякими вкусностями столом, при прическе от самого известного в нашем городе стилиста и парикмахера мне хотелось умереть. Прямо в эту самую минуту, просто умереть. Я никому на свете не нужна. Одна. Совсем. Почему так? У всех людей на этой планете есть близкие, а у меня все близкие умерли. У всех есть друзья, или хоть кто-то с кем можно поделиться радостью или печалью. Мои друзья заняты своими проблемами и навязывать себя я просто не имею право. Многие женщины, будучи замужем могут радоваться присутствием мужа рядом. У меня такая возможность исчезла. Почему всё так? Чем я это заслужила? Я так не хочу! Я совсем так не хочу! Надо же, хоть бы одна слеза вытекла. Я не способна на это, я перестала быть на способна просто заплакать.

Я встала из-за стола и подошла к огромному окну. Шторы, обрамляющие его, были из настоящего шелка, переливающиеся, красивые. Когда-то их купила бабушка и повесила. Бабушки нет, а шторы висят. Я отодвинула их очень аккуратно, а потом отогнула рейку жалюзи. Интересно, а если меня не станет, шторы продолжат тут висеть? Или Юлиан их выбросит? За окном бушевала и кипела жизнь. Я каждый день наблюдала, как много-много людей спешат по главной улице нашего города, на которой находился мой дом. Каждый из них передвигался с особым выражением лица, и это было занятно. Когда человеку кажется, что он никому не интересен, то отпускает свои мысли в свободное плаванье и в след за ними плывет так далеко как только ему позволяет его мышление. На мимике это очень отражается. Сидя в своей квартире я подолгу могу читать на людских лицах. Это как театр со множеством актёров. Конечно, в любом театре есть исполнители главных ролей, есть второстепенных, а есть массовка. Любой режисёр назвал бы людей за окном массовкой, но только не я. Маленькие пятиминутные трагедии и комедии разыгрывались перед моими глазами ежедневно. Некоторые «актёры» мне настолько примелькались, что мне стало интересно следить за их лицами каждый день.

Странное занятие для богатой дамочки в моём возрасте? Весь мир у твоих ног, делай что хочешь. Увы, этот сценарий не для меня. Точнее сказать, он теперь не для меня.

Посмотрев вниз, я увидела паренька лет восемнадцати – двадцати. Он как всегда был в черной куртке и синих джинсах. Короткие русые волосы, были острижены ёжиком. Этот персонаж в моей пьесе «за окном» появился сравнительно недавно. Примерно пару месяцев тому назад. В тот день был жуткий ливень и я могла видеть только бегущих под зонтом людей и ноги, выглядывающие из под этих зонтов. В какой-то момент, мне показалось, что интересного я сегодня больше ничего не увижу и собралась отойти от окна, как увидела этого паренька. Он шел стремительно, но не бегом как все. Это показалось странным. Парень вдруг остановился и поднял глаза к моему окну. Видеть меня он не мог, ведь на окне жалюзи. «Мокрый воробей» - это название пришло само собой, когда я разглядывала парня из своего укрытия. Слипшийся ёжик русых волос, ссутулившаяся фигура, мокрые насквозь джинсы. В тот момент мне показалось, что он подросток, но потом поняла - молодой мужчина. Теперь он торчал на этом самом месте каждый день, в одно и тоже время, с шести вечера до двенадцати ночи. Потом я ложилась спать, а на утро его уже не было.