Сергей Романов - Автобайки

- А ну как разорюсь, да все имущество за долги заберут? А тут хотя бы машина на черный день останется!

Убедил старший внук бабку. Съездили в район, оформили машину, но не прошло и месяца, как в деревню заявился Николенька. На "Ленд-Ровере".

- А что, ведьма старая, если и я на тебя свою машину оформлю?

- На черный день? - догадалась бабка.

- Правду Мишка сказал - ты понятливая. Ну, давай, собирайся. А то меня дела ждут. Ни чем-нибудь, а целым универмагом командую!

Не знала бабка Василиса, что в течение года ей ещё пять раз потребуется выезжать в район и с легкой руки остальных внуков принимать на свое имя дорогие подарки в виде престижных иномарок. Потому как все разом решили побеспокоиться о черном дне. И Максимка, который производил ликеро-водочную продукцию. И Сашулька, - большой руки коммерсант, совладелец банка - оформил на бабку сразу две машины. И Петруша, директор столичного рынка. И самый младшенький, самый талантливый - Ванятка. Пусть не имел никакого образования, но зато работал в шоу-бизнесе и тоже "подарил" родной бабушке красный "Феррари" и темно-зеленый "Гран-Чероки".

С тех пор больше и не видела бабка Василиса ни детей своих, ни внуков. Ветер сдирал с крыши последние листы шифера, крылечко совсем завалилось, и восьмидесятилетней старухе, чтобы слезть, приходилось сначала садиться на прогнившие половицы, спускать ноги, и уж только затем топтать грешную землю.

По весне объявился правнук. Гришенька. Коротко стриженный, с толстой шей и горой мусколов на теле. "И как такого на военную службу не взяли?" удивлялась бабка Василиса. В свои двадцать лет Гришутка пока не нашел места в жизни. Ни учиться не хотел, ни трудиться. Потому как всякая работа, по его выражению, была ему "в лом". Да и здоровье не позволяло спину гнуть.

День, другой приглядывался к бабке Гришаня: как ходит она, как держится, сколько лекарств выпивает. А потом заявил:

- А что, бабулька, если я на тебя свой загородный коттедж зарегистрирую? На участке и бассейн, и роща грибная имеется...

- Что ж ты меня к себе забрать хочешь?

- Ну почему сразу к себе? Там - шумно, друзей полно. Никакого уюта для тебя. Пока здесь поживешь, а там видно будет.

- А ну как я помру скоро? По ночам-то уже ангелы прилетают, спрашивают, не устала ли землю топтать? Кому тогда зарегистрированное на мое имя добро достанется?

- Ангелы говоришь? - тревожно встрепенулся Гришутка, - Никаких ангелов мы к тебе не пустим.

Сказал и в тот же мчался в столицу на серебристой машине.

А через неделю к бабке все внуки разом нагрянули. Подарков привезли, еды, и старичка с белой бородкой. Сказали - доктор медицинских наук.

Полдня профессор осматривал, простукивал и общупывал Василису. Наконец, успокоил встревоженное семейство:

- Еще лет пять, как пить дать протянет.

- Действительно, - заулыбались внуки, - Чего ей здесь болеть-то, на свежем воздухе?

А больше всех Гришутка радовался:

- Не дадим, бабка, тебе помереть. Никак нельзя! Хочешь, этого профессора на тебе женим. В качестве мужа будет охранять твое здоровье? Ты только скажи!

- Не нужен мне профессор. Сама как-нибудь.

- Ну, тогда собирайся по скорому. Поедем мой коттедж на тебя оформлять...

2000 г.

ВЕЧЕРОМ, ДО ОДИННАДЦАТИ

На лавочке около подъезда хрущевской пятиэтажки сидят две женщины. Пожилая и моложавая. По схожим чертам лица нетрудно догадаться, что одна из них мать, другая родная дочь.

- Может быть, пойдем домой, Света? Чайку попьем, а потом снова выйдем?

- Нет. Дождемся, - заупрямилась молодая, - Он с минуты на минуту должен подъехать.

- А вдруг этот голубчик снова к ней намылился? Тогда жди его после полуночи!

- Не намылился. Он сегодня во вторую смену дежурит. Я узнавала.

Темнеет. Сумрак начинает скрывать контуры автомобилей, нашедших ночное пристанище на дворовой площадке.

В животе пожилой дамы что-то громко бурчит, но она не обращает внимания на бунт в желудке и задает вопрос в вечернюю пустоту:

- Где же эта, гулящая тварь, может быть?

- Сейчас спросим, - с угрозой отвечает дочь.

Наконец, двор на две половины разрезают мощные лучи фар. Прямо к скамеечке подъезжает машина. В открытое окно высовывается счастливое лицо кудрявого мужчины.

- Заждались, мои ненаглядные!

- Заждались, касатик! Заждались. Вторые сутки не спим, волнуемся. - Не скрывая иронии, отвечает пожилая.

Мужик глушит мотор, вылезает из машины, хлопает дверцей. С опаской косится на молчаливую супругу, но, не снимая с лица улыбки, вздыхает: