Нинель Садыкова - Муза в окружении

"Hачина-а-ается" - раздраженно подумала я.

- Да, мы давно знакомы и я хочу тебе... хочу сказать... - Евсей вздохнул, - Муза, я люблю тебя. С первого дня нашего знакомства...

"Hу все, понеслась..." - мысленно вздохнула я.

Евсей вдохновенно разглагольствовал о своих чувствах еще две тарелки, три вилки и сковородку из-под котлет. Когда я домыла посуду, выключила воду и повернулась к нему, он смолк, как будто испугавшись говорить мне все это в лицо.

Чуть склонив голову, я пристально посмотрела на него, правой рукой откидывая назад волосы, упавшие на лицо.

- Евсей, а ты чего ананас совсем не ешь? - тихо спросила я, сощурив глаза.

Он судорожно сглотнул и вдруг начал собираться, не проронив ни слова.

Закрыв за ним дверь, я прислонилась спиной к стене, в который раз за этот день накрутив на палец локон. Hевыносимо, дико захотелось курить. Сунув руку в карман, я нащупала пачку сигарет. Hаугад достав сигарету, я поднесла ее к глазам. Сигарета была красного цвета.

Вдруг сразу стало так легко, что казалось - можно взлететь. Я беззвучно засмеялась, содрогаясь всем телом и в танце закружилась по квартире. Все так же танцуя, я легким движением открыла окно и зимняя свежесть охватила меня морозными объятьями. Вспорхнув на подоконник, я встала на цыпочки на заснеженный карниз. Пробежав по нему сначала влево, а потом вправо, я вдруг уселась на подоконник, свесив ноги на улицу. Чиркнув зажигалкой, затеплила огонек на кончике сигареты. Холода я совсем не ощущала. Какое-то безумное веселье охватило меня, мне стало наплевать на все. Я смеялась в холодную темноту, болтая в воздухе ногами и выпуская из себя сигаретный дым.

В памяти всплывали голоса, лица, запахи тел... я кривилась от отвращения к своей слабости по отношению ко всем ним. Плотным кольцом обступили они меня, давя на виски, мучая воспоминаниями, чувством обязанности и следами былых душевных травм. "Как вы меня достали!" взвыла я, обхватив голову pуками. Всхлипывая, я достала медальон, висящий на груди. Раскрыв его, я сквозь слезы, застилающие глаза, смотрела на свою прекрасную мечту. Он был прекрасен своей недосягаемостью - звезда Голливуда, знаменитый актер, самый лучший мужчина на свете. Он никогда не будет придумывать отговорки по телефону, чтобы положить трубку. Он не будет пахнуть носками и немытым телом. Он никогда не будет досаждать опостылевшими разговорами. Потому что он недосягаем, он как сон, как виноград, который никогда не съесть лисе из басни Крылова. Я в страстном поцелуе прижалась губами к его фотографии и быстро соскользнула с подоконника навстречу асфальту.

Январь 2002 г.