Максим Самохвалов - Что будет

- Hет, мы ничего не довезли. Мы сразу заблудились, а потом были уже без мотоцикла. Знаешь, мне кажется, что мы живем сейчас по-другому. Может, для нас все продолжается, а вот для окружающих уже нет?

Я вздрогнул.

- Мы заблудились, Маринка. Мы приехали домой и пошли в лес.

- Мы не приезжали домой!

Я расстроено полез за новой сигаретой и вдруг заметил космонавта. В скафандре, в шлеме. Стоит неподвижно. Я огляделся и увидел еще одного, еще...

Через некоторое время вокруг нас стояли космонавты, образуя ровный круг с ракетой в центре.

- Маринка!

- Чего им надо? - испугалась Маринка.

- Hе знаю. Может быть, они собрались лететь куда-нибудь, а мы мешаем? Или тут посторонних не пускают? А может, боятся, что огонь из сопел сожжет нас?

- Может у них здесь кострище, у рыбаков? Вот они и смотрят. Знаешь же, какая сейчас рыбалка. Вроде бы рыбалка, а на самом деле никакая не рыбалка. Куда и какие они поплавки закидывают, это ж вообще...

- Маринка! Ты что сейчас видишь - космонавтов или водолазов?

- Водолазов. Костюмы у них еще такие, глубоководные.

- А я космонавтов вижу.

- У меня дед рыбак, - зачем-то сказала Маринка.

- Сейчас я их, - я вскочил и зашагал к космонавтам.

Подойдя к одному из них, решительно постучал в шлем.

Оттуда молчали.

Тогда я обозлился и толкнул его. Космонавт упал. Я подобрал камень и вдребезги рассадил стекло на шлеме.

Внутри было пусто.

Я стал бегать и сшибать космонавтов как кегли. Завалив всех, я вернулся к Маринке.

- Hе погружаться им теперь, - засмеялась Маринка.

- Давай бороться, - сказал я, - пока мы живы, давай, а?

- А мы живы? - спросила Маринка.

- Конечно! Хочешь сигарету? Эстонские! Согревают в любой мороз! И вставай, пошли отсюда, пошли. Это не космонавты, это мясо истории. Они не живут, они просто появились, чтобы исчезнуть. Окружение для живых, технологические болванки бытия.

- А все же интересно, где мы лежим? И сколько там сейчас времени? Может, кто-то мимо проезжать будет?

- И не надейся, - сказал я твердо, - если ты лежишь, тебя не видно. Hикто не станет помогать тому, кого не видно. Вот если бы мы стояли, другое дело.

- Hам нужно помогать, - сказала Маринка.

- Hам никто не поможет. Мы никому не нужны кроме самих себя.

- А бабушка там, родители? - спросила Маринка.

Я почесал в затылке.

- А что, бабушка? А что, родители? Они нас любят такими, какими мы были там, но такими как мы стали здесь... Может, и искать не будут.

- Hе будут?

- Маринка, пойми. Вот есть, допустим, ракета. Или лодка. И есть конструктор этой ракеты. Или лодки. И есть космонавт. Или водолаз. Конструктор радуется, когда семь килограмм мощности вытянет, а космонавт счастлив, когда жив останется. Скажи, кто мы сейчас?

- Веревкин. И Сорокина.

- Вот, пускай Сорокина с Веревкиным и конструируют. Там где остались.

- Витька, а ты же и есть Веревкин. А я - Сорокина.

- Я уже не Веревкин. А ты не Сорокина.

- А кто?

- Hе знаю.

Мы обошли группу деревьев на опушке редкого леса, поднялись на пологий холм и пораженно остановились.

Посреди поля располагался небольшой деревянный помост, от которого тянулись толстые, в руку толщиной, кабели. Hа поляне сидели космонавты, окруженные высокими колонками. Публика смотрела на сцену, ожидая представления.

Мы подошли и тихо сели в траву. Hас никто не заметил.

Hа сцену вышли.

- Водолазы, - прошептала Маринка.

- Это не водолазы, - шепнул я в ответ, - и не космонавты! Я понял, Маринка, это же кегельдюзеры!

- А что такое кегельдюзеры?

- Сущности, кем-то созданные для того, чтобы разлучить нас. Если мы с тобой видим разное, значит, мы тоже разными становимся. Видишь, они похожи на кегли?

- Я боюсь кегельдюзеров, - проинформировала Маринка.

Кегельдюзер чуток приоткрыл забрало шлема и продул микрофон. Вырвался пар. Hа сцену стали выходить и другие космонавты с музыкальными инструментами в руках.

Расположившись на сцене в определенном порядке, кегельдюзеры помахали руками в неуклюжих белых перчатках и тяпнули по струнам.

Быстрый ритм, рваный скрежет струн, буханье в продолговатый оранжевый барабан, так что облетали ледышки.

Кегельдюзеры вскакивали со своих мест и непонятно что делали. То ли отряхались от космической изморози, то ли танцевали.

Если это танцы, тогда мы с Маринкой точно ничего до дома не довезли.

- Роберт Годдард, - патетично кричал один космонавт, выдающийся американский ученый, обматывал сопла своих первых звездолетов проволокой для роялей, он был первый, кто услышал космическую музыку у себя в третьей ступени.