Юрий Щекочихин - Рабы ГБ

- У нас здесь товарищ живет... - кивнул старший на девственно чистую комнату. - Но сейчас он по Москве гуляет, осматривает достопримечательности, вот мы и воспользовались его номером.

Солгав, он не покраснел.

Ну, а дальше... Дальше - самое трудное для меня: пересказать разговор, состоящий из междометий и ничего не значащих вопросов.

Помню, с порога я сказал:

- Когда я шел к вам, то все время думал, какая из иностранных разведок меня завербовала?..

На что тут же последовал ответ: да что вы! да как вы могли подумать!

Дальше меня спросили:

- Ну, как ваша жизнь? - И когда я ответил, что жизнь как жизнь, то последовал следующий вопрос: - Ну а вообще?.. Я, естественно, ответил, что и "вообще" ничего. Потом: "Как дома? Как на работе? Трудно поднимать острые темы?" И прочая ерунда.

Примерно в эти годы замечательный детский писатель Эдуард Успенский написал в КГБ письмо, в котором обвинил генерала Абрамова, тогдашнего руководителя пятого, идеологического, управления в покрывательстве всяких темных делишек одного из писательских генералов. Когда Эдика вызвали в КГБ, то первым делом спросили, как у него со здоровьем. "А здесь у вас что, поликлиника?" - рассвирепел Успенский.

Так вот. Меня не спрашивали даже о здоровье. Меня вообще ни о чем не спрашивали. Не называли никаких фамилий и от меня никаких фамилий не требовали.

Мы сидели и лениво разговаривали, как случайно встретившиеся в вагоне поезда люди. И дело, как я чувствовал, уже шло к тому, чтобы обменяться мнением о погоде и о видах на урожай, я уже начал нетерпеливо посматривать на часы, когда старший сделал эффектную паузу, бросил на меня долгий взгляд и спросил:

- Скажите, Юрий, как вы оцениваете влияние буддизма на секции каратэ?

- Чего? - удивился я.

Вопрос был повторен. И пока я объяснял, что никакого отношения не имею ни к буддизму, ни к каратэ, что ни разу в жизни - разве что по телевизору не видел буддистского монаха и сам каратэ не занимаюсь, лица моих собеседников удивленно вытягивались.

- Как же так... - растерялся Алексей Иванович. - А нам сказали, что по этому вопросу вы большой специалист!

- Так из-за этой ерунды весь ваш маскарад? Эта спешка? Телефонные звонки? Гостиница? Конспиративная встреча? - точно так же, помню, растерялся и я сам...

В ответ раздалось что-то нечленораздельное о том, как тяжело сейчас с молодежью, что информация на нуле, а сотрудники - так мне откровенно и сказали - в силу возраста и специфических стрижек никак не могут проникнуть в различные молодежные тусовки.

- Ну, тогда я пошел... - решительно сказал я. И уже возле выхода меня догнал Алексей Иванович, буквально прижав к дверям ванной комнаты. Понизив голос, он выдохнул:

- Но, Юрий, просьба. О нашей встрече - никому ни слова!

- А уж это нет! - помню, с гордостью ответил я. - Это уж я никак не могу. Я не Вася с улицы, а спецкор "Литгазеты", и первым делом обязан, - я специально подчеркнул это слово, - обязан сообщить о нашем контакте руководителям редакции.

Слово "контакт" я тоже подчеркнул.

- Ну зачем же, Юрий...

С этим мы и расстались.

Я радостный возвратился в редакцию и, увидев в коридоре Аркадия Удальцова, тогдашнего нашего зама главного, сказал, что только-только из гостиницы "Будапешт", где состоялась такая вот идиотская беседа.

- Здесь что-то не то... - протянул Удальцов. - Может, они хотят из тебя сделать секретного агента?

Потом я рассказывал эту историю множество раз: в командировках, в застольях, на пляже, друзьям и даже малознакомым попутчикам в поездах.

И все долго смеялись.

Кстати, майор Алексей Иванович звонил мне еще дважды, в том самом, 1980-м. Один раз он мне почему-то радостно сообщил, что только что вернулся из отпуска, второй - признался, что очень ему нравится, как я пишу, и попросил назвать номера газет, в которых были мои статьи.

С тех пор он исчез...

До сих пор не могу понять, что же им было тогда от меня надо? Действительно ли их интересовала эта ерунда про буддизм и каратэ или просто нужен был повод для беседы?

Как-то я рассказал эту историю ленинградскому писателю Константину Азадовскому (о его судьбе еще пойдет речь в этой книге), который сам по милости КГБ отсидел два года на Колыме.

По мнению Кости, вот так же, как и меня, вызывали и вызывают многих, но большинство предпочитает о подобных встречах не рассказывать. Почему? Да потому, по его мнению, что их заставляют молчать под угрозой компрометации.

Не знаю, могли ли Алексей Иванович со своим начальником чем-то мне пригрозить в том, восьмидесятом, и потом - сделать своим осведомителем. Не знаю, не уверен...