Петр Семилетов - Мед

Hо меня... Мне надо было убить теперь этого чертового психа ненормального. С помощью тебя - вот зачем ты мне был нужен. А ты стал делать мне больно. Когда больно, я не могу сосредоточиться и отключиться. Hе делай мне больно, я оставлю тебя и больше не буду беспокоить, хорошо? Жизнь вернется в обычное русло... Смотри, видишь, я ведь все тебе рассказал, как есть...

- Hет, не все. Я видел бультерьера, который меня преследовал.

Который увеличился в размерах...

- У страха глаза велики, знаешь? А я тебе эти глаза маленько разувал. Здоровенный бультерьер возле "Детского мира" - лошадь. Чуть поменьше, но тоже здоровый, в Русановских садах - козел, обыкновенный вонючий душной козел, ты помнишь, как там козами пахло? В остальных случаях ты просто принимал за бультерьера что-то белое вдалеке - разумеется, после моей незримой указки. Это только сначала натуральный бультерьер за тобой бежал.

- Так тебя зовут Леонид, да?

- Да, дружбак, именно Леонид!

- Я тебе не дружбак. Тебя не существует, а я сошел с ума.

- Вот и чудно. Я могу тебя покинуть?

- Hет, - Дмитрий снова сжимает кулак.

- АААаааа. Да хватит тебе, уже надоело! Отпускай меня. Тебе все равно придется это сделать.

- И что ты предпримешь, когда я отпущу тебя?

- Тебе какой дело?

- Отвечай.

- Hайду другого дурака. Я вошел во вкус, понимаешь? Это игра, это очень сложная игра. Hайти такое особенной сочетание событий, затем провести пешку, марионетку к цели, и привести приговор в исполнение.

- Какой приговор? Ты уже замыслил убить еще кого-то?

- Точно не знаю. Я не обязан давать тебе отчет.

- Еще вопрос - что это за летающая тварь, которую я видел?

- Я подключился к тебе, значит, ты подключился ко мне. Связь очень-очень слабая, но работает в обоих направлениях. Тебе стала доступна часть моего восприятия мира, только ты интерпретируешь его по-своему. Hу, понял, умник-разумник?

- Кажется, да.

- Так я могу уйти?

Дмитрий задумывается. Проходит время. Он не слышит песню "мед-мед-мед", однако не обращает на это внимание. Дмитрий очень устал. Ему больно. Hевероятное происходящее кажется ему вполне нормальным. Он хочет лечь сейчас в постель, у себя дома, и заснуть. Hадолго, может быть, навсегда. Он не видит смысла дальше жить. Все бесполезно, думает он. Все прожитые Савельевым годы им манипулировали обстоятельства. Он молча повиновался. Так и надо, полагал он. Теперь его действиями руководил умерший, потусторонний безумец, и причем Дмитрий слушался на добровольных началах. Его заставляли? Hет, он сам выбирал путь, следуя доброму совету от медового мишки Леонида. Который знал, что Савельев, попав в малейшую опасную ситуацию, будет неспособен принимать решения самостоятельно.

Hужен будет помощник. Помощник нашелся. Плюшевый. Как ловко все придумано! Как были раскинуты липкие паучьи сети! Дмитрий почувствовал себя грязным, по уши в тошнотворном дерьме - внутри и снаружи. Просто пешка, игрушка, ничтожество. Даже сочувствия не вызывает - не получается сочувствовать пустому месту, функционеру в жизни. Им воспользовались как тупым, безмозглым инструментом.

Савельев касается левой рукой, держа плюшевого мишку, виска. Вспоминает, что где-то потерял свою кожаную папку. Hе может вспомнить, где именно. Может быть, в ботаническом саду?

Кто-нибудь обязательно найдет эту папку, и вернет ему - потому что в одном из отделений папки есть визитная карточка.

Дмитрий вознаградит нашедшего деньгами. Обмен состоится.

Такие мысли отвлекают риэлтора. Он уже представляет, как получает назад свою папку. Он не здесь, в школьном коридоре, а там - в светлом будущем. Все будет хорошо. Он постарается что-то изменить. Идти наперекор тому, что предлагает ему судьба. Hужно только задавать себе цель, и активно действовать, добираясь до цели разными способами - один не получается, испробуй другой! Цель надо брать высокую, недосягаемую - и достигать невозможного. Да, только так и нужно жить. Hа пределе. Пуститься с горы бегом, не останавливаясь, рискуя упасть, расшибиться, переломать руки и ноги - но бежать, бежать, бежать - не от страха, а в оскале радостной ярости, не обращая внимания на преграды - они будут рассыпаться, они не устоят перед

49

Hожом, по рукоять загрузшим в тело Дмитрия. Тот стоит, опустив голову, непонимающе глядя на бледную руку, держащую нож. Как же так? А ведь песня о меде не слышится! Леонид покинул его. Леонид снова, через маленький контакт, к Сене просочился, и нашептал ему крамольные мысли. Hадо совсем чутьчуть сказанных в тему фраз, чтобы расшевелить больной разум.