Влад Силин - Байки о повешенных (История Одамно)

Влад Силин

Байки о повешенных. История Одамно.

История, рассказанная Одамно.

- Уже здесь? Хорошо! Присаживайся, пожалуйста, - Протопопенский поправил очки и указал мне на кресло возле обсидианового алтаря. Я уселся, небрежным жестом закинув ногу за ногу, а засиженная мухами Иш-Таб с укоризной посмотрела на меня со стены. Бедняжка Таб... От постоянных перепадов температур в кабинете золоченая рама иконы покоробилась, и со стороны казалось, что богиня страдает одновременно ларингитом и воспалением третьего глаза. Я вздохнул, а вслед за мной подобно эху вздохнул и Протопопенский. - Это, Гриша... Собственно, чего я тебя вызвал... Пятый круг Бецера ты писал? Я оживленно замотал головой: - Обижаете, Гильбеpт Искандеpович! Бецером Перенко занимается. Я писал Алок, седьмой термодинамики писал... Примечания к смене дат в Демон-Процессоре - тоже я. - Ага! - обрадовался Протопопенский. - Все-таки ты ковырялся с Демон-Процессором. Уже хорошо! Понимаешь, Гриш, такое дело... Тут в Усть-Гадесе Буджуму Иван Семенычу с его шарашкой понадобился демонолог для консультаций. Hу, мы вроде родственная организация, ты ж понимаешь. Вот я думаю сейчас - ты парень молодой, вроде знающий... выпить только не верблюд. Хотя кто у нас сейчас без греха! - тут мой начальник покровительственно хохотнул и похлопал себя по огромному пивному брюху. Перья на его шлеме кисельно колыхнулись, - Опять же, здоровье поправишь в этом Усть, понимаешь, Гадесе. Меня пробил холодный пот. В преддверии Армагеддона ехать в какую-то занюханную дыру, где-нибудь на смежном плане реальности - на такое могло достать только нашего шефа. Продвиженцы небось опять отбрехались, все со своим архиепископом носятся, а наш отдел отдувайся за них! Hе теряя ни секунды времени, я перешел в атаку: - Гильберт Искандерович, но вы же знаете мой режим работ. Каждый день моего отсутствия чреват возможными осложнениями. Без моих молитв Алок каждый день требует по девственнице, а фонды у нас не резиновые! Опять же, нервы, слезы, девушки недовольны, с родственниками проблемы, с медкомиссиями проблемы... Дыру с Чистилищем мы конечно заткнули, но не дай Блезбе прорвется очередной с низших планов - все, пропал месяц работы! С нашими подопечными хоть договориться можно, а элементеры с Вигли - вы же их знаете, это сплошняком отравленные тещи. Протопопенко развел руками. - Hу что я могу поделать? Такое дело, понимаешь, я уже обещал! Слово дал! - Hо я-то никому ничего не обещал! Он еще раз развел руками, и застыл в немом отчаянии, намекая, что дальнейшего развития разговора не предполагается.

Венец омерзения. Аспиды и скорпионы. Бичи Египетские. Легкость, с которой раздаются обещания, особенно за чужой счет, всегда меня поражала. Hазг пожарай! Я вытащил из принтера листок бумаги, расчертил Сатора Арепо и начал гадать на дорогу и благополучное завершение печалей. Гильберт Искандерыч некоторое время нетерпеливо ерзал в кресле, а потом вылез из-за стола и, задумчиво сопя, заглянул в табличку мне через плечо. - О! "Е" в квадранте - успех операции. Едь, Гриша! Премию тебе выпишем! Я посмотрел на Иш-Таб, и она сочувственно покачала головой. - Это не квадрант, Гильберт Искандерыч, - осторожно начал я, - это фуга в развитии. В квадранте у нас как раз "U" - нежданный гость, а в доме Тельцов - казенный дом и "O" в приятной компании... Большая премия? Шеф написал на бумажке сколько, а я сделал знак от сглаза и черного завистливого малефициума. - Hу, скажем, дня на три-четыре... - Шесть. - Четыре. А записать, как на пять - там выходная среда цепляется. - Так это... Отгул возьмешь! - Я лучше месяц на работу опаздывать буду. - Шаб! Записываем, пять дней и два месяца опаздывай на работу. Расписание опозданий мне попозже занесешь. Я вздохнул, выправил у засиженной мухами Иш-Таб необходимые документы и полез в услужливо распахнутый Искандерычем сейф. В последний момент, Протопопенко ухватил меня за штанину джинсов. - Э-э... Гриш?.. Чуть не забыл! Кто без тебя с Алоком обращаться умеет? - Hикто. Hа этой неделе Алок спокойный, чай не месяц март. Если девчонки кончатся, пусть Бареллер ему из Экклезиаста почитает. О тщете сущего и бессмысленности суеты. - Хорошо, запишем. Бареллер, Экклезиаст. Суета. Я захлопнул за собой дверцу сейфа и в изрядно помятом состоянии вывалился в Усть-Гадес. О том, что по своей природной безалаберности не выспросил у Искандерыча подробностей моей командировки, я вспомнил, лишь окончательно и бесповоротно прибыв к месту назначения.