Гарри Вайтингтон - Неукротимый маршал

На мгновение Курт задержал свой взгляд на Руби Мак Луис, и в какой-то момент спокойствие вернулось к нему. Она была очаровательна, эта девушка, как амазонка, скачущая на быстрой лошади. Черты ее прекрасного лица были классически правильными, она могла покорить вас одним взглядом темных глаз. Ее губы всегда казались мягкими и влажными, готовыми подарить нежный поцелуй.

Она окинула взглядом всю собравшуюся толпу, ничем не выделяя Браннона. Руби прошла так близко от него, что едва не коснулась Курта рукой, но сделала вид, что не замечает его. Курт с трудом отвернулся от нее и стал упорно смотреть в другую сторону, лишь бы не видеть Руби.

Ее сапожки простучали по ступеням.

— Руби!

Голос отца обрушился на нее, как плеть. Но Руби сделала то, чего не осмеливалась сделать ни одна душа в поселке — она не обратила на слова отца ни малейшего внимания. Для нее он значил не более, чем самый последний человек в этой толпе. Курт Браннон, к примеру.

— Руби! — Большой Джордж сказал громче, но его голос прозвучал как бы просительно. Она промаршировала в отель, даже не бросив взгляда через плечо.

Большой Джордж зло посмотрел на Браннона. Его лицо посерело от гнева и ярости.

— Ладно, начальник. Давайте расставим все по своим местам. Я прошу вас пойти с нами или не вмешиваться в наши дела.

— Я не могу идти с палачами. Ваши люди знают это.

— Мы можем устроить так, чтобы вас убрали из города, — сказал Мак Луис.

Браннон пожал плечами. Он знал, что этого не произойдет, это был самый простой путь, но поскольку за эти три года он ни в чем не провинился, он не боялся угроз Мак Луиса.

— Сделайте это, сэр. У вас есть связи, и правительство вышвырнет меня отсюда. Но даже если они сделают это, я все равно останусь маршалом до тех пор, пока меня не заменят, я знаю, что Уэлкер Хайнс приезжает утренним поездом, и у ваших людей чешутся руки убить его.

— Послушайте меня, шеф. Итак, вас не было здесь пять лет назад. А мы здесь были. Уэлкер Хайнс держал весь город в страхе. Он был бессовестнейшим человеком, такого вы и представить не можете, бессердечный по отношению ко всем, ненависть переполняла его, и все потому, что он не был ни индейцем, ни белым. Его отец был охотником, мать — краснокожей скво, а Уэлкер был их незаконнорожденным сыном.

— Это правда, маршал, — тихо сказал банкир Полсон, — этот парень воровал, пил, и ни одна женщина в городе не чувствовала себя в безопасности, ни одна. Один раз Уэлкер накинулся на человека с ножом только потому, что ему не понравилось, как тот на него посмотрел.

Мак Луис прохрипел:

— Мы делаем свое дело, Уэлкер Хайнс опасен теперь, после того как он провел шесть лет в окружной тюрьме. Он способен на все. И теперь этот человек возвращается. Он поклялся отомстить нам за то, что мы засадили его в каталажку. Его должны были повесить шесть лет назад. И теперь мы хотим встретить поезд, и если Хайнс слезет с него, мы вздернем его, и это будет конец тому аду, в который он превратил нашу жизнь.

Браннон какое-то мгновение смотрел на Мак Луиса.

— Я прошу ваших людей спрятать оружие и веревки и разойтись по домам.

Но Мак Луис настаивал:

— А что же вы собираетесь делать с Уэлкером Хайнсом?

Браннон развел руками и произнес:

— Разве вам не приходило в голову, что Уэлкер был осужден судом и присяжными и отсидел свои шесть лет день в день? Вы не можете его за это повесить.

— Хоть вы и на правительственной работе и получаете сорок долларов в месяц, вы все равно никого не сможете повесить, — голос Мак Луиса дрожал от ярости. — Этот человек — потенциальный убийца. Он возвращается в наш город. Он угрожал нам. Он намерен уничтожать людей, которых ненавидит, — его лицо исказила саркастическая усмешка, — вы хотите, чтобы мы встретили его с оркестром?

Внезапно Браннон вышел из себя, так что даже в глазах потемнело. Он не спал всю ночь, тащил пьяницу почти на себе, для него и теперь в городе существовало только одно дело, с которым ему хотелось бы разобраться до конца. У него была работа, но эти люди давили на него, а он так устал, так чертовски вымотался.

— Я хочу, чтобы все разошлись по домам прямо сейчас. — Он сказал это, глядя в лицо Мак Луису, но так, чтобы все окружающие могли услышать.

— Существует закон, запрещающий носить оружие в городе. Поезд прибудет сюда через три часа. Я буду на станции, и первого человека, которого я увижу с ружьем, веревкой или ножом, я собственноручно затолкаю в тюрьму. Это касается всех без исключения — сверху донизу.