Макс Брэнд: Неуловимый бандит

— Теперь мы оба можем владеть лишь одной рукой. Так и будем драться. Ни у тебя, ни у меня оружия нет. Но я знаю, что один из нас умрет, и уверен, что это будешь именно ты. Ну что, готов?

— Готов ли я? — переспросил Крисмас. — Да я сейчас башку тебе размозжу! Берегись, молокосос. Однажды я уже едва не разделался с тобой. И уж теперь-то доведу дело до конца!

С этими словами он набросился на Пенстивена.

Должно быть, Крисмас просто забыл, как начиналась их прошлая с Пенстивеном драка, но уже очень скоро ему предоставилась возможность вспомнить об этом. Что верно, то верно, теперь каждый из них мог владеть лишь левой рукой, но для хорошо тренированного боксера даже одна рука может стать и мечом, и щитом.

Пенстивен с легкостью увернулся и от этой атаки и от последовавшей за ней, и оба раза его собственный знаменитый удар левой достигал цель, точно впечатываясь в лицо противнику. Несокрушимый Джон Крисмас стоял намертво, как железный, но даже железо становится податливым под ударами кузнечного молота. Кулак же Пенстивена был подобен свинчатке, вплетенной в конец длинного кнута. Он ловко уклонялся от бросков бандита, продолжая, в свою очередь, осыпать его неизменно мощными и точными ударами.

Снова и снова отчаянно пытался Крисмас подступиться к Пенстивену, но провести захват одной рукой было непросто. Юноша остался без рубашки, тело его было сплошь покрыто царапинами и синяками, и тем не менее он довольно успешно уклонялся от рокового для него захвата.

В конце концов выбившийся из сил и ослепленный градом мощных ударов Крисмас споткнулся о валявшийся на земле камень, который немедленно оказался у него в руках.

Сквозь заливавшую ему глаза кровь, струившуюся из разбитых бровей, он взглянул на Пенстивена и снова бросился к нему.

Тяжелый камень просвистел в воздухе и угодил в правое плечо молодого человека. Пытаясь сохранить равновесие, Пенстивен неуверенно шагнул назад, оказываясь у самого ручья, и тут же новый бросок Джона Крисмаса сбил его с ног. Пальцы бандита сомкнулись у него на горле, и они вместе ввалились в воду, принимаясь кататься по скользким, гладким камням мелководья.

Скорее всего, вода и стала в тот момент настоящим спасением для Пенстивена. По крайней мере, благодаря ей тело его стало скользким, и железная ручища Крисмаса попросту соскользнула с его шеи, в то время, как сам юноша продолжал неустанно отбиваться.

Тогда Крисмас ухватил Пенстивена за волосы и попробовал разбить ему голову о камни.

Вода несколько смягчила удар, но Пенстивен знал, что всего лишь каких-нибудь несколько секунд отделяют его от смерти. Он лежал, захлебываясь под потоками воды, удерживаемый навалившимся на него несокрушимым, рычащим демоном в человечьем обличье.

Он слабо ударил монстра по лицо. Но кулак его лишь беспомощно отскочил от разбитого подбородка, и Джон Крисмас рассмеялся.

Но теперь, когда рука его оказалась зажата поперек груди, Пенстивен сделал резкое движение, попадая локтем Крисмасу точно в подбородок.

Великан перекатился на бок и тут же сам оказался в воде; Пенстивен же, мигом вскочив на колени, схватил с земли камень — это был большой, гладко обкатанный водой булыжник фунтов на пять весу — и занес его, готовясь с размаху обрушить на голову противнику.

И это наверняка свершилось бы, если бы не дикий крик Барбары Стилл, который подобно молнии пронзил непроглядный черный туман, окутавший его сознание, заставляя опомниться.

Пенстивен выронил камень. Затем, в приступе яростного презрения, словно сам страшась того, что только что могло бы произойти, он грубо ухватил Крисмаса за волосы и рывком поставил того на колени, а затем поднял и на ноги.

Рассудок постепенно возвращался к Крисмасу, но боевой дух его был сломлен. На его лице лежала печать смертельной усталости. А гневный огонь в глазах потух, возможно даже навсегда. Вместе с былой гордостью ушла и сила, и теперь он мог едва стоять на ногах. Он нетвердо покачнулся, но только уже не набросился на Пенстивена, а наоборот, шарахнулся прочь от него.

Пенстивен же внутренне содрогнулся при виде этого творения рук своих, став свидетелем того, как непреклонный дух противоречия покинул некогда могучее тело Джона Крисмаса. И ему показалось, что на этом его миссию можно считать выполненной, ибо от былого величия не осталось и следа, хитроумная изворотливость навсегда покинула его рассудок, а воля была сломлена окончательно.