Макс Брэнд - Всадники равнин

— Но ведь он действительно был им! Он был замечательным спортсменом, и тебе об этом тоже прекрасно известно! Он просто не хотел огорчать отца, потому что бедный, милый, но не слишком умный Росс Хейл считал футбол важнее всей его учебы.

— Какой ещё учебы? — спросил отец. — Чему его там научили?

— Я не знаю… но уверена, что только хорошему. Потому что он не стал бы тратить время ни на что непотребное и дурное.

— На то непотребство, которым он теперь зарабатывает себе на кусок хлеба с маслом?

— Как ты можешь так говорить? Уж не от того ли, что все, и ты в том числе, были уверены, что бедный Питер осядет на ранчо у отца и будет тихо помирать с голоду? А вот он взял и не опустил руки. Брался за любую работу. У него появились деньги. Ведь это его стараниями их ранчо стало одним из лучших во всей округе. Пока, наконец — да-да, ты сам говорил, что он там все так здорово наладил, что оно теперь само будет приносить деньги, независимо от того, какой неумеха станет заправлять им — даже если это будет сам Росс Хейл. Это же твои слова!

— Он работал, чтобы притупить нашу бдительность. И все это время эта дикость бушевала у него в душе, стремясь вырваться наружу. И вот свершилось! Теперь-то мы знаем, каков он на самом деле!

— Но все это можно объяснить. Ты просто не хочешь меня выслушать…

— К тому же он… разве он не говорил с тобой так, будто он без ума от тебя?

— Да!

— И это когда ему было уже прекрасно известно, что ты обручена — да ты уже была обручена с Чарли! Вот паршивец!

— Я больше ни минуты не останусь в этой комнате, если ты будешь говорить такие слова!

— Да куда ты денешься! Подумать только, прекрасный, честный, работящий, предприимчивый парень — о таком женихе, как Чарли можно только мечтать!

— Разве ему пришлось выдерживать хоть одно испытание на прочность? Он когда-либо в своей жизни хоть чем-нибудь рисковал?

— Бог с тобой, да о Чарли никто и слова дурного не скажет! Ну, может быть, кроме слухов о том, что в Лоусон-Крик его будто видели за игрой в покер, и он там играл по-крупному.

— Так знай же, — воскликнула девушка, — что это единственная его заслуга, о которой мне довелось услышать!

— Рут, да что ты такое говоришь?

— Это откровенно! От чистого сердца! Я презираю мужчину, который ничем никогда не рискует — ни жизнью, ни деньгами! Значит, у него тоже есть сердце! Признаться, о Чарли я такое услышала в первый раз!

— Рут, ты говоришь о самом порядочном и уважаемом парне! Никто и никогда…

Она сердито притопнула ножкой.

— Я не желаю слышать, чего хорошего говорят о нем другие! У всякого нормального человека должны быть недоброжелатели, нельзя быть хорошим для всех! Ты на себя посмотри! У тебя же на каждого друга приходится по три врага, и разве это не тешило твоего самолюбия? Разве ты не говорил, что твои друзья пойдут за тобой…

— В огонь и воду и обратно, да, и это правда. И я ради них готов сделать то же самое.

От его прежнего воинственного настроя не осталось и следа. Он откинулся на спинку стула, и задумчиво улыбнулся.

— Ты лучше сядь, дочка. Нам с тобой надо серьезно поговорить!

Они присела на краешек стула, испуганно глядя на него.

— Отец, ты что… что ты задумал?

— Я вывел тебя из себя, но зато теперь я знаю очень многое из того, что хотел узнать. Ведь этот Питер сказал тебе, что ты ему нравишься!

— Он сделал больше, — сказала девушка. — Он сказал мне — и я хочу, чтобы весь свет знал об этом — он сказал, что любит меня; он любит меня; любит больше всего на свете. И это самое прекрасное, что когда-либо могло случиться со мной.

— Думаю, — проговорил мистер МакНэр, — ты права, дочка!

— Правда? Ты и в самом деле так считаешь?

— Мне кажется, что, возможно, я могу согласиться с тобой, — рассудительно сказал он, взвешивая каждое слово, — потому что, этот парень, Питер, и в самом деле возвратился домой из колледжа с головой, забитой книжными истинами, и не имея ни гроша за душой. А тут его ждало пришедшее в упадок, разоренное ранчо и куча долгов. И отец, пропащий человек, опустошенный — совсем, как и его ранчо. И что же он делает? Со стороны это выглядит так, как будто он собрался с силами и поднял хозяйство из руин. Сначала все мы лишь снисходительно посмеивались, а потом и призадумались. И очень скоро стало ясно, что у парня есть мозги. Глядя на него, все увидели, что, в конце концов, и не в ногах счастье. Правильно я говорю? Потому что жил он умом — и сердцем!

— Да, — согласилась девушка, улыбаясь сквозь слезы. — Милый Питер! Как он работал! Делал все, словно шутя! А помнишь…