Макс Брэнд - Всадники равнин

У Энди Хейла не было никаких сил выслушивать все это дальше. Уяснив себе, что действия в данном направлении не принесут никакого результата, он перевел разговор в другое русло, заговорив о коровах, соглашаясь с тем, что стадо и в самом деле просто замечательное. На тропинке у него за спиной послышались чьи-то тяжелые шаги и незнакомый голос сказал:

— Привет, пап. Наверное, нам с тобой уже пора домой?

Энди резко обернулся. Этот глухой, суровый с надрывом голос принадлежал его мальчику, его Чарли, но в какой-то момент ему показалось, что перед ним стоит совершенно незнакомый человек. Голос изменился, на лице Чарли застыло выражение полного безразличия ко всему, а глаза горели безумным блеском, то и дело сменявшимся невыразимой словами печалью.

Первым молчание нарушил МакНэр, сказав:

— В чем дело, Чарли? Ты, что разругался с моей девчонкой?

— Не совсем разругался, — начал Чарли, — просто мы…

— Заткнись, Чарли! — перебил его отец. — Подожди до завтра и…

— Я только хотел сказать…

— Вот и не говори ничего, — приказал Энди Хейл. — Пока, Мак. Еще увидимся!

И он заторопился прочь, увлекая за собой Чарли.

— Ты не должен был затыкать мне рот перед МакНэром, — сказал Чарли. — Его это тоже касается.

— Чего это касается?

— Рут.

Энди Хейл почувствовал, что бледнеет.

— Сынок, — начал он, — только не вздумай сказать, что ты совершил какую-то непристойность!

— Да ничего я ей не делал. Это все она. Она больше не хочет меня видеть, отец. И знаешь почему?

— Это все Питер! — сказал мистер Хейл.

— Так ты уже знаешь, да? — сын пронзительно взглянул на него. — И как это ты только догадался, а, пап? Так точно, это Питер. Она была со мной немногословна. Я спросил у нее, как она может так вот сходу принимать столь поспешные решения. А она говорит, что ей было достаточно одной минуты в обществе Питера, чтобы понять, что к чему. И больше ей ничего не надо. Она уверена, что любит его, и никогда не сможет полюбить никого другого.

— Вот ведь бесстыжая молодая…

— Не вини её, отец! — сказал Чарли Хейл. — Она ни в чем не виновата. Это все Питер. Ты только посмотри на него. Ведь он знает обо всем на свете. А как он говорит! То он сама простота, а в следующий момент на него находит такое красноречие, которому позавидует сам губернатор штата. Все мои неприятности из-за него. Он оставил меня с носом. И теперь я…

— Что? — торопливо переспросил отец. — Что ты теперь собираешься делать, Чарли?

— Поеду в поле пасти коров… и… выслеживать отбившихся от стада… потому что это все, чему ты меня научил… и…

Его голос сорвался, и послышался громкий стон, очень похожий на всхлип. В конце концов, Чарли был ещё очень молод. Он пришпорил коня и помчался прочь, летя по дороге стремительным галопом.

Отец молча глядел ему вслед, на поднимавшееся над землей облако пыли, удалявшееся в сторону ручья и дороги, проходившей по берегу. А затем покачал головой и испустил протяжный вздох. Он никогда не мог себе представить, что настанет день, когда собственный сын бросит ему в лицо упрек за те житейские знания, которыми он так щедро делился с ним, и которые должны были бы заменить ему годы зубрежки в колледже. Но отец понимал и то, что сейчас сердце Чарли разрывалось от обиды, горя и стыда. И что Чарли будет делать сейчас — неужто так и смирится с поражением, поедет на пастбище и постарается поскорее позабыть обиду? Энди Хейл очень сомневался в том, что такое возможно!

Питер был в кузнице. Не будет преувеличением сказать, что он проводил здесь больше времени, чем в любой другой части быстро и с успехом восстанавливаемого им ранчо. Ему всегда нравилось работать с инструментами. Когда-то в далеком детстве, прошедшем на ранчо, он мог часами напролет стучать молотком, пробуя сколотить что-либо из досок, или же подолгу наблюдать за тем, как работает кузнец, живший тогда в Самнертауне, каждый раз подмечая для себя что-то новое и время от времени задавая толковые вопросы, если что-нибудь было непонятно. Кроме того, он всегда был не прочь поэкспериментировать.

Затем он уехал учиться в престижную школу Хантли, где была организована хорошо оборудованная мастерская, ибо директор школы был глубоко убежден, что каждый мальчик с детства должен овладеть хотя бы одним ремеслом! Эти занятия Питер посещал с особым удовольствием. И если на школьной спортивной площадке ему сопутствовали лишь какие-то мгновения счастья, то здесь он проводил многие часы, радуясь возможности поработать на токарном станке и постоять за наковальней.