Римъ Эдельштейн - Драконья Десница

Старик неосознанно попятился.

– Так внученьку ищу, ваше благородие, – хрипло проговорил Фредерик и чуть кивнул головой, как бы немного кланяясь человеку голубых кровей, как у них – выходцев с бедных кварталов – было принято.

Хоть горожанин и был страшно напуган, но не понять не мог: перед ним стоял явно благородный господин. Такие рубахи носила только элита, что жила в особняках. Возможно, незнакомец был сильно пьян, но его статус от этого не падал ни на йоту.

– Какую скотинку, уважаемый? – полюбопытствовал силуэт и подбросил предмет в воздух, спустя мгновение поймав его снова.

– В-в-внученьку, ваше благородие, а не скотинку… – запинаясь, выдавил старик и снова попятился. Его стало трясти. Возможно, не только от холодного дождя и пронизывающего ветра, ещё и от леденящей встречи с этим пьяным незнакомцем.

– Понимаю, – участливо сказал господин и торопливо закивал головой.

Как только разговор прервался, шум дождя показался Фредерику оглушительным и заполнил всё вокруг. В небесах грохотали раскаты.

Старик, съёжившись от едкого трепета, почему-то не смел произнести ни слова и даже шевельнуться боялся. Он ждал, пока господин продолжит разговор, и дождался.

– Но у меня хорошая новость для вас! Я её нашёл уже! – жизнерадостно выкрикнул человек в рубахе с широкими рукавами и опять подбросил в воздух предмет, который до этого держал в руках, затем снова поймав его. Похоже, он веселился изо всех сил.

– Что?! – непонимающе прохрипел горожанин. Он сделал ещё шаг назад. – Где же она?

В очередной раз повисла короткая пауза, шум дождя усилился многократно. Темнота сгущалась, заволакивая всё вокруг. Ливень уже превращался в самый настоящий водопад, образуя грохочущий каскад.

– Здесь, – тихо, но очень вкрадчиво и различимо послышалось перед самым носом старика.

Дохнуло мертвечиной. Самой настоящей тухлятиной, как будто благородный господин перед встречей с Фредериком пообедал на близлежащей помойке.

Новая ослепительная вспышка осветила этого самого господина, который стоял уже почти что впритык к старику. Глаза его были как чёрные дыры.

В руках он держал оторванную голову Патриции.

***

Даже если бы градоправитель Пирос и не был пьян, он всё равно бы не услышал душераздирающего вопля, утонувшего в бесновавшейся погоде. Та улица, где кто-то кричал, как раз проходила ниже их площади с особняками, где жили они – местные властители жизни. Это было их место, их выступ, так сказать. Где могли появляться только избранные, а не эти нищие.

Ниже жила вся чернь, простой люд, или, как про себя их называл градоначальник – отребье, нахлебники и прихлебатели. Их дома с маленькими двориками и сарайчиками были построены практически друг на друге, отделявшиеся только крохотными дорожками.

Но Пирос был пьян в стельку, поэтому не слышал вообще ничего, кроме потрескивания дров в камине, перед которым стояла его служанка Птолема. Она наклонилась перед ним, чтобы подбросить дров, тем самым предоставив отличную возможность градоправителю полюбоваться собой. Она была стройной как тростинка, и очень молодой (ей едва ли исполнилось восемнадцать лет), но чтобы работать прислугой в доме великого Пироса, мнившего себя царём в этом городе, особой красоты и большого ума не требовалось. Достаточно было носить холщовое платье и вовремя наклоняться перед камином. Ну и, конечно, иногда приносить вино.

Пирос был абсолютно умиротворён. Его ничуть не волновала разыгравшаяся погода, никаких дурных предчувствий у него не было. Он просто развалился в кресле за письменным столом в своём кабинете, пил вино и любовался на служанку. Сегодня у него был замечательный день, наверное, самый лучший за последние пять лет (за время его самоуправления, так сказать).

Хотя, если бы мать Пироса видела, каким он стал, она бы посмеялась над словом «самоуправление», так как управлять собой Пирос точно не умел, иначе бы так не разожрался и не обрюзг к своим тридцати пяти годам.

Но Пироса совершенно не волновало, что бы там о нём подумала его дорогая матушка, ибо была сегодня одна замечательная новость: славные ребята шахтёры всё-таки нашли самоцветы.

Они трудились день за днём под страхом смерти, но всё-таки справились. Молодцы, просто трудяги. Теперь, наверное, они отмечают свою победу в каком-нибудь трактирчике вместе с чернью и напиваются как свиньи. Но это их дело. Сегодня же пятница. Даже сам Король отдыхает. А что взять с простых работяг?