Дэвид Томпсон - Король горы

— Ну же, ну же, — бормотал Зик.

Натаниэль следил за всадником. Двести пятьдесят ярдов, двести… По-видимому, Мэдисон еще не понял, что товарищи его мертвы и что скачет он навстречу своей смерти. Скоро бедняга увидит трупы приятелей. Вот, кажется, что-то заподозрил… Выстрел дядиного карабина положил конец наблюдениям Натаниэля. Мэдисон дернулся и вниз головой полетел на землю.

Изекиэль опустил «хоукен».

— Ну вот, теперь конец всем троим!

— Это мы их убили… — пробормотал Натаниэль.

— Ясное дело. Выбора не было, племянник, — мы их или они нас… Ты достойно вел себя, и я тобой горжусь! — Изекиэль похлопал его по плечу.

— Но я… я застрелил человека, — запинаясь, бормотал Нат.

— Это был отличный выстрел! — заметил Изекиэль. — Даже я не смог бы лучше. А как ты его прикончил из пистолета! — Он довольно засмеялся: — Ты прирожденный стрелок!

Натаниэль посмотрел на Ганта. Кровь медленно вытекала из раны.

— Я что, должен собой гордиться? — спросил Нат.

— Конечно! — ответил Изекиэль. Он стал перезаряжать ружье. — Доказал, что ты настоящий мужчина, а не городской пижон.

— Но я не чувствую себя настоящим мужчиной, — признался Натаниэль. Он прислушивался к своим ощущениям, и ему трудно было подбирать слова. — Чувствую себя… как-то неловко.

— Это пройдет, племянник, — заверил Изекиэль. — Я тоже переживал, когда в первый раз убил человека. Потом это ощущение прошло. Со временем ты привыкнешь, и для тебя прикончить негодяя будет все равно что червяка раздавить.

— Неужели?

Слова дяди покоробили Натаниэля. Если он станет таким бесчеловечным, то чем он будет отличаться от дикого зверя?

— Ничего не поделаешь, Нат. От себя не убежишь, — серьезно сказал Зик. — Надо жить в соответствии со своей внутренней сутью. Иначе ты обречешь себя на жалкое существование.

Холодок пробежал у Натаниэля по коже. Он посмотрел на пистолеты, как на два чужеродных предмета, будто видит их в первый раз.

— А какая она, моя внутренняя суть? — спросил он.

— Надеюсь, до конца охоты за сокровищем мы это выясним, — бодро ответил Зик. — Давай-ка перезаряжай ружье. Плохие парни могли услышать выстрелы.

— Плохие парни?

— Индейцы, племянник. Индейцы.

Мысль о враждебных индейцах стряхнула с Натаниэля оцепенение, он быстро зарядил все три пистолета и побежал за карабином. И Зик не терял времени зря. Вытащив из реки мужчину, убитого Натаниэлем, он уложил труп рядом с мертвым Гантом. Потом подобрал ружья, снял с покойников ножи, пороховницы и сумки для пуль и вскарабкался на приземистую лошадь Ганта.

— Будем зарывать тела? — спросил Нат. Зик помедлил, обернулся:

— А зачем?

— Чтобы их не растерзали дикие звери.

— Да что уж там, не будем отнимать у зверей обед.

Перед глазами Натаниэля встала тошнотворная картина: стая волков, чавкая и рыча, пожирает разлагающиеся трупы. Он сглотнул:

— Нельзя же оставлять… это как-то не по-людски.

— Не по-людски?! Лишать пропитания бедных зверюшек — вот что по-настоящему гадко. Господь Бог не для того создал стервятников, чтобы они умирали с голоду. Так что тащи трупы в кусты, бросим их там.

— Вот так, просто?

— Племянник, я не шутил насчет индейцев. Кое-что подсказывает мне, что они неподалеку, и это не миролюбивые ото. Давай поторапливайся. — Сказав так, дядя забрался в седло и направил лошадь туда, где упал Мэдисон.

Натаниэль поднял взгляд к небу. Он убил! Преступил одну из десяти заповедей! Что теперь? Он будет вечно гореть в аду за свое преступление? А может, возмездие придет прямо сейчас? С неба ударит молния и сожжет его дотла, превратив в кучку пепла?..

Минута, другая — ровным счетом ничего не произошло. Натаниэль глядел в безоблачные небеса, почти разочарованный полным отсутствием какой бы то ни было реакции со стороны высших сил. Да, он совершил убийство, но жизнь продолжается. Светит солнце, поют птицы, рыбы плещутся в реке. Получается, в убийстве нет ничего страшного… Встревоженный сомнительным направлением, которое принимают его рассуждения, Натаниэль потряс головой, прислонил винтовку к дереву и взялся за дело. Напрягая все силы, он перетащил трупы в кусты.

Изекиэль ехал с лошадью Мэдисона на привязи; бездыханный труп ее незадачливого хозяина болтался поперек седла.

— Что будет, когда я расскажу Шекспиру! — воскликнул Зик. — Он здорово посмеется, когда услышит, как я вывел мерзавцев на чистую воду!

— «Вывел на чистую воду»?

— Ты что, не заметил? — спросил Зик, слезая с лошади. — О да. Ты бы в любом случае не понял. Это были не трапперы. Они собирались убить нас за золото. Я вычислил это по разговору.