Уилл Генри - Золото Маккенны

Тут Маккенна нахмурился.

— Я не понимаю, мать, — сказал он. — Если Пелон добыл от тебя тайну, для чего выслеживать старика Энха? И зачем, пор Диос, он держит меня?

— Очень просто, — пожала плечами старая дама. — Я так напилась, что начисто позабыла всё о каньоне. Не могла припомнить ни одной чёртовой мелочи, кроме того, что Энх рассказал мне, как туда добраться, и нарисовал на песке те же карты, что и тебе. В моём уме они были словно отражение в зеркале. Но этот тулупаи обесцветил мои мозги словно мешковину, из которой делают платье. Эх!

— И в самом деле, эх! — заметил Маккенна. — Что дальше?

— О, совсем немного. Ерунда. Ну, Пелон взял меня с собой на охоту за Энхом, думая, что память ко мне вернётся. Он знал, что пытать меня бесполезно: ведь я тоже из апаче!

— Ясное дело! — ответил Маккенна.

— Потом ещё возникло это дело с Сэлли. Пелону был кто-нибудь нужен, чтобы занять Мартышку во время поездки. Этому женщина нужна ежедневно. И вот Пелон взял с собой свою сводную сестрицу с ранчерии, а также эту девушку-пима, которая была чем-то вроде рабыни в лагере мескалеро, которую мы встретили по дороге и за которую Пелон заплатил хорошую цену: три полных патронташа для винчестера и хорошую лошадь. Он не крадёт у соплеменников своей матери, этот Пелон, он славный малый.

— Очень славный, — кивнул Маккенна, — я у тебя в долгу, мать. За всю эту добрую речь. Коль ты понимаешь, как нелегко человеку, когда он не знает, что замышляют его враги.

Старуха поглядела на него блестящими змеиными глазками.

— Но на самом деле тебя волнуют не враги, Маккенна. Старую ворону тебе не провести. Я видела, как ты глядел на эту тощую девицу прошлой ночью. Вот о ком ты думаешь.

Маккенна не знал, как сделать следующий ход, но решил держаться прямой тропы.

— Не взошло ещё солнце того утра, — проговорил он, — когда я смог бы обмануть тебя, мать. Мне остаётся лишь признать: стройная девушка меня интересует.

— Ха! Интересует, говоришь? Ай деми! [19] Восклицание, выражающее всё, что угодно, чаще изумление. Пусти тебя на свободу, а её родителей либо старшего брата не случись на страже, ты б домчал её до ближайшего тупикового каньона да уложил на травке ещё скорее, чем этот чёртов Мартышка!

— Боже мой, мать, — запротестовал Маккенна. — Что за ужасные вещи ты говоришь!

— Ну, ясно, — сказала старая дама. — Ты мог бы лежать с ней на травке и оплакивать этот факт день напролёт.

— Я не стану слушать столь грязную речь, — заявил Маккенна. — Эта бедная девушка её не заслужила. Она славная, и ты знаешь, что это так.

— Мне нравится твой гнев, — ответила Малипаи. — Будем надеяться, что она по-прежнему останется славной девушкой, когда вернётся сегодня назад.

Этого-то Маккенна и ждал, здесь был пик словесной игры за утренней трапезой у костра. Где девушка? Где они все? Что замышляют?

— Мать, — спросил он прямо, — где все мужчины? Что делают они такого, что требует присутствия Сэлли, и женщины-пима, и белой девушки? Что-то тут не так. Я это чувствую.

— Тогда тебе надо сменить чутьё, — проквакала Малипаи.

— О-о?

— Конечно. Ничего не происходит. Пелон отправился вместе с Санчесом и Хачитой следить за тропой, пока Беш, Мартышка и Лагуна вернутся из Хила-Сити с этими белыми людьми. Все вместе отбыли ещё до рассвета. Что до женщин — Пелон полагал, что ему лучше иметь Сэлли там, где он сможет за ней следить. Видишь ли, она решила, что ей приглянулась твоя рыжая борода и синие глаза. Кроме того, ей надоел Мартышка! Ах! Кому он не надоест! Что за скотина! Во всяком случае, Сэлли следила за тобой вовсю.

— Дьявол! — вскричал Маккенна. — Перестань!

— И вот, — продолжала собеседница, совершенно его игнорируя, — Пелон, который замечает всё в этом лагере, взял Сэлли с собой, чтобы та не кинулась на тебя сегодня да и не вздумала ещё освободить. — Она помолчала, разглядывая белого. — Видишь ли, — сказала она, — Сэлли, можно сказать, это особа женского пола, одержимая тем же недугом, что не даёт покоя Мартышке как мужчине. Понял ли ты меня?

— Слишком хорошо, — простонал Маккенна. — Но белая девушка, мать, что с ней? Ты ведь знаешь — это та, что волнует моё сердце.

— А что в ней волнует твоё сердце? — спросила, хитро прищурившись, старуха. — Спрашивает ли оно, так ли горячи и тверды эти маленькие грудки, как выглядят? Или оно заметило, что для такой стройности её юбка слишком обтягивает при ходьбе задок? Полно, Маккенна, я всё знаю о мужских сердцах. Они помещаются не в груди, как у женщин. Они расположены пониже, ну, неважно; только не обижай меня больше разговором о своих высоких чувствах, чико. [20] Малыш, паренёк (исп.). Мужчина есть мужчина.