Уилл Генри: Золото Маккенны

— Ба, — проворчал наёмный сержант Санчес, — зачем ты всё повторяешь «ничего»? Этот человек стоит по крайней мере миллиона в деньгах янки. Будь разумнее, Лагуна. Может, тебе не так важны деньги, но подумай, что это даст в виде вина и женщин. Да, молодок, чтоб обслужить тебя по первому классу, а? А-а, как я и думал! Вот видишь, надо было чуть-чуть поразмыслить.

— Вероятно, — согласился мексиканец-метис. — В конце концов, трудно устоять против крепких напитков да мягкой плоти.

— Если только, — добавил Хачита, — не добавить сюда приличную еду. Если это есть, всё остальное нельзя сравнивать. Пульке или мескаль я раздобуду себе везде. Женщины роятся вокруг меня, словно мухи над свежей тушей. Но славная жратва? Вот тут уж есть о чём поговорить.

Лагуна пожал плечами:

— Отчасти я могу с тобой согласиться, — признал он. — Твоя туша, и верно, созрела. Поднялся ветерок, он веет от тебя ко мне. Не пересядешь ли ты на другую сторону костра, прочь от ветра? Пор фавор, амиго. А то у меня аппетит портится.

Тут Пелон понял, что пора вмешаться. Через минуту великан-апаче поймёт, что его оскорбили, и с этого момента можно ждать чего угодно.

— Хачита прав, — вставил он поспешно. — Здесь, в пустыне, ничего нет труднее, чем раздобыть добрую еду. Но не стоит подменять этим слабых женщин и крепкие напитки. Всё хорошо, если принимать в достаточном количестве. Особенно золото, а, компадрес ? [9] Приятели (исп.).

Последний вопрос он обратил ко всем ним, и со злобным смехом, казалось, подтвердившим их жестокое братство, все откликнулись, а Венустиано Санчес протянул поспешно руку, чтобы закрепить цемент согласия, прежде чем он вновь потрескается из-за очередного предложения об убийстве со стороны Лагуны Кэйхилла.

— Segura que si , [10] Само собой (исп.). — он улыбнулся, — понятно всем. Мы подержим в плену этого белого пса и решим, каким образом лучше будет побудить его поделиться со своими новыми друзьями секретом Каньона-дель-Оро. Не правда ли, братья?

— Конечно, правда, — сказал Лагуна со своей акульей ухмылкой. — Кто вообще сомневался?

Франсиско Лопес по прозвищу Пелон смерил его взглядом, ледяной холод которого пробрал Маккенну даже за тридцать футов в стороне, у скал.

— Нет, — ответил главарь банды, — не похоже, чтоб кто-либо сомневался.

Не прекращая замедленной речи, он вынул из-под своего серапе правую руку, которая каким-то образом, незаметно ухитрилась проникнуть внутрь затасканной хламиды. В руке был взведённый кольт очень крупного калибра. Во время небольшой паузы, последовавшей затем, Пелон мягко спустил большой искривлённый курок и выразительно оскалился, глядя на своих преданных спутников.

— А теперь, — сказал он, — двинулись. Мы проболтали до самого восхода луны — она уже над холмами, а мы ещё не ужинали. Мне лучше думается на полный желудок. К тому же остальные начнут волноваться о том, где это мы. Пора, пошли!

Вновь Маккенна почувствовал желание вмешаться, рискуя вызвать гнев.

— Остальные? — спросил он Пелона. — Следует ли понимать так, что эти пятеро — ещё не вся группа?

— Понимай как хочешь, — ответил Пелон. — Но я точно сказал: остальные. Они ожидают нас с лошадьми там, в скалах. — И он указал в сторону жёлтых уступов Яки, ещё светлеющих на фоне вечернего неба. — Думаешь, мы пришли пешком в эти края? Ха! Это ты состарился, Маккенна.

— Может, состарился, Пелон. Но только не похоже это на тебя — вторгаться на территорию врага с таким большим отрядом. Разве это не значит — рисковать без нужды?

— О, — отвечал предводитель бандитов, пренебрежительно пожимая плечами, — мы не приводили этих «приятелей» с собой, мы набрели на них здесь.

Он сопроводил своё замечание ещё одним лающим смешком, к которому присоединились все его спутники, кроме обезьянообразного Мартышки.

— Кстати, разговор о тех, что остались в скалах, — прорычал мощный яки, — причиняет мне беспокойство между ног. Пошли, да побыстрее.

Маккенна уловил необычность этого замечания, но не сразу понял его. Пелон учтиво разрешил для него эту загадку, ответив яки с новым пожиманьем плеч:

— Не волнуйся, Мартышка, — сказал он, ухмыляясь. — Голодным ты не останешься. Я не жадный и знаю обязанности хефе . [11] Шеф (исп.). Ну же, не гляди таким несчастным. Разве я не обещал, что ты не уйдёшь ненакормленным? Возьмёшь мою порцию, если хочешь. Я, во всяком случае, едва ли переварил бы её.

— Её? — переспросил Маккенна голосом, тихим от забрезжившей разгадки — Ты говоришь о ней?