Макс Брэнд - Ночной всадник

Проследить приход ночи, уловить тот момент, когда потемнело свинцовое небо, в тот день не сумел бы даже очень внимательный наблюдатель. Весь день тень и свет состязались, словно играя в прятки, в зависимости от того, какой толщины становился покров облаков. Но ночь наконец пришла. Небо потемнело, и тугие струи дождя стали невидимы. А вскоре окна ранчо увидели уже омытое дождями небо, с которого весело и ярко засияли звезды. Дэн все еще не возвратился.

После такого переполненного событиями дня тишина ночи являлась более болезненным предзнаменованием, чем гром и молния. В тишине повисло ожидание. В гостиной все молчали.

Буря миновала, и очагу позволили угаснуть, но тлеющие красноватые угли все еще излучали достаточно тепла. Вонг Лу принес большую лампу, пылавшую белым светом, однако Кети подвернула фитиль, и сейчас лампа отбрасывала только желтый круг в угол комнаты. Основной свет, играя на лицах Кети и Бака, шел от камина, в то время как старик Джо был едва заметен при редких сполохах умиравшего пламени. Лицо его матово белело, так же как и длинные руки, сложенные на груди.

Тишина царила так долго, что когда ее наконец разорвал печальный голос Джо, в нем звучало что-то пророческое.

— Он не приехал, — сокрушенно проговорил старик. — Дэна здесь нет!

Бак с Кети переглянулись, затем девушка вновь печально уставилась на угли в очаге.

Бак прокашлялся, словно оратор.

— Глупо ехать в такую погоду, — пожал он плечами.

— Для Дэна погода не помеха, — возразил Джо.

— Но лошадь…

— Для Сатаны погода тоже не имеет значения, — настаивал старик. — Кети!

— Да?

— Он едет?

Девушка не ответила. Она встала со своего места у огня и пересела на стул, спрятавшись в тени.

— Дэн обещал, — напомнил Бак, отчаянно пытаясь придать голосу уверенность, — а он никогда не нарушал обещаний.

— Да, — поддержал старик, — обещал вернуться — и не вернулся.

— А если он вернется после бури? — предположил Бак.

— Он поедет в бурю, — упрямо возразил старик.

— Что это? — вскрикнул вдруг Дэниелс.

— Ветер, — ответила Кети, — сегодня нас ждет холодная ночь.

— А его здесь нет, — монотонно повторил старик.

— А если его что-то задержало? — раздраженно предположил Бак.

— Да, — подтвердил старик, — есть дела, которые способны его задержать. Что-то могло разозлить собаку, а вкус крови для них одинаков.

И вновь воцарилась тишина.

Возле стены стояли старые часы из той породы высоких деревянных реликтов, что имеют полированные диски маятников, размеренно раскачивающихся взад-вперед. Движения маятника сопровождались щелчками, весьма дребезжащими, напоминавшими голос старика. Да, каждый из присутствовавших в комнате снова и снова внимал повествованию секунд, медленно их считая — 51, 52, 53, — ожидая следующей реплики, или сполоха камина, или просто очередного завывания ветра. И пока они считали, каждый смотрел в темноту широко открытыми глазами.

Одну из таких пауз нарушил голос Бака. Одинокий безрадостный голос в большой темной комнате, при мрачном свете.

— Помнишь Коротышку Мартина, Кети?

— Помню.

Дэниелс повернулся на стуле и внимательно смотрел на девушку, пока не стал различать ее лицо среди теней. Огонек в очаге подпрыгнул, и Бак увидел картину, запавшую в сердце.

— Я имею в виду Коротышку.

— Да, я помню его очень хорошо.

Еще один сполох, и Бак увидел, что девушка задумчиво смотрит перед собой. Никогда еще Кети не казалась ему такой милой. Девушка была бледна, но не отталкивающей бледностью, рисующей темные круги вокруг глаз, а той, что делала глаза большими и яркими. Огонь же окрашивал ее лицо в тропический золотой цвет, бросая золотые блики и на волосы, обрамлявшие лицо. Она напоминала статую, высеченную во славу и благополучие Афин из золота и слоновой кости, — богиню, знавшую о грядущих катастрофах и революциях, бесстрастно восседавшую на троне в ожидании гибели, от которой нет спасения.

Нечто подобное чувствовал в себе и Бак. У него тоже не осталось надежды — даже малейшего проблеска, — но он желал сохранить в памяти образ Кети. Ему казалось, что можно отдать десять лет жизни за ее улыбку, такую, как в тот яркий солнечный день. Бак продолжил свой рассказ:

— Ты бы рассмеялась, если бы видела его в баре. Коротышка всегда прилично управлялся с лассо. Он даже хвастался, что сумеет набросить веревку на все что угодно. Конечно, Коротышка не так уж плох, но не так уж и хорош. Он не очень ловкий наездник — ты же знаешь, какие у него кривые ноги?