Макс Брэнд - Остаться в живых

Лэнки верно рассчитал — к поместью Порсонов мы добрались рано утром. Возвращение туда казалось мне сном, ночной фантазией: я снова видел знакомые и близкие лица, но сквозь дымку, как бы ощущая, что все это нереально. Хотя все конечно же было как обычно, вот только сам я не являлся больше частью этого миропорядка и, скорее всего, никогда ею больше не буду.

Все только умывались перед завтраком, а мы, обогнув дом, совершенно неожиданно оказались прямо перед ними. Лефти как раз качал воду в гранитный бассейн и зевал, прогоняя из глаз остатки сна. Дэн Порсон стоял прислонясь к кухонной двери и, скрестив ноги, сворачивал первую утреннюю сигаретку — он был из тех безрассудных парней, чей день начинается с сигареты. Старый Джефф задумчиво расхаживал взад-вперед по двору, сложив за спиной руки и низко опустив голову.

Это было типично для него. Много раз доводилось мне наблюдать подобную сцену, и всегда я думал, что он относится к типу добрых старых патриархов — людей, заложивших фундамент величия Запада.

Да, теперь мое отношение к Джеффу Порсону претерпело серьезные изменения. Конечно, он по-прежнему тянул на роль одного из отцов основателей великой империи, но вдобавок к тому ярко проявил себя как отъявленный старый скупердяй, а то и кое-что похуже. Но все-таки к нему я никогда не испытывал таких дружеских чувств, как к Дэну. Вне всяких сомнений, именно старик равнодушно повел плечами, когда я попал в беду, легко и спокойно отстранившись от моих проблем. А вот Дэн… Уж он-то обязан был бороться, невзирая на издевки и злобные выпады отца, уж он-то должен был предпринять что-нибудь, хоть мало-мальски действенное.

Именно Дэн и увидел нас первым. Свертываемая им сигаретка, задрожав, вылетела из рук и упала на землю. Парень в изумлении глядел на нас широко раскрытыми глазами — как малыш, перепуганный тяжелым ночным кошмаром. Потом нас заметил Лефти и немедленно испустил долгий протяжный вопль. А последним был старик Порсон. Резко обернувшись на крик, он хмуро и недовольно уставился на незваных гостей.

Судя по всему, Джефф явно предпочел бы узнать, что меня повесили, чем увидеть разгуливающим на свободе.

— Здорово, ребята! — жизнерадостно прокричал Лэнки. — Смотрите только, кого я нашел на обочине дороги! Представьте, мне выпала двойная удача — заодно я наткнулся на лошадку Тома Экера. Видать, отбилась от дома и плутала, но с седлом и упряжью, черт меня подери! Но главное, я встретил нашего малыша: идет себе руки в брюки и весело насвистывает как ни в чем не бывало — можно подумать, все шерифы на свете повымирали!

Закончив эту маленькую пояснительную речь, он громко расхохотался.

Только я соскочил с седла — все парни столпились вокруг, радостно пожимали руку и хлопали по спине, желая удачи, ужасно довольные, что мне удалось-таки выбраться из тюрьмы. И каждый хотел знать, как так получилось, что я на свободе.

Я отмел все вопросы, туманно заметив, что мне просто повезло. Правду рассказать я, естественно, не мог, иначе оказал бы Лэнки медвежью услугу. Как-никак умыкнуть из тюрьмы заключенного — дело серьезное.

Наконец и Дэн Порсон опомнился от изумления. Пробравшись между другими ковбоями, он протянул мне руку. Лицо его при этом стало ярко-красным.

— Рад видеть тебя, дружище, — сказал Дэн.

Я проигнорировал это приветствие. Глядя на Дэна, на заливавшую его щеки пунцовую краску, я понял, что все это время он прекрасно осознавал, какую играет низкую и неблаговидную роль.

Обойдя Дэна, я приблизился к его отцу. Старик стоял на том же месте, где его застигло наше появление, и хмуро рассматривал меня с головы до ног — само воплощение недовольства и злобы. Можете себе представить? Руки по-прежнему заложены за спину, челюсть надменно выдвинута вперед, и только желваки нервно поигрывают с обеих ее сторон.

— Ну? — отрывисто выдавил он из себя.

— А в чем дело, мистер Порсон? — прикинулся я удивленным. — Или вы не рады меня видеть?

Он два или три раза моргнул — быстро и коротко, как птица на жердочке от яркого света.

— Почему же не рад? Рад… Вот только, парень, впутался ты в историю…

— Я ни в какие истории не впутывался! — с законным негодованием воскликнул я. — Ваш сын — вот кто впутал меня в историю. Не по своей прихоти отправился я в Кэтхилл, а чтобы помочь ему. Но в самый ответственный момент он сбежал, предоставив мне в одиночку расхлебывать заваренную им кашу.