Макс Брэнд - Вне закона

Прежде всего он провозгласил, что прошло то время, когда Крукт-Хорн среди городов американского Запада слыл малоприметным поселением. При этом заметил, что наконец-то орел — этот благородный символ их страны — величественно распростер над их городом крылья. В одной когтистой лапе он сжимает презренного грабителя Тома Дэниельса, а вторая пока остается свободной. Но не за горами тот день, когда все увидят в ней главаря разбойной банды Ларри Линмауса, чье имя уже давно пугает добропорядочных жителей их прекрасного городка.

Далее из выступления мистера Бора следовало, что, если этого не случится, никто в Крукт-Хорне не сможет спать спокойно, никому из его обитателей не удастся радоваться плодам своего ежедневного труда. Более того, малые дети не смогут без опаски ходить в школу, а по дороге домой мирно рвать полевые цветы. В сердцах жителей появится страх и неуверенность в себе, а со временем люди из-за своей беспомощности будут стыдиться смотреть друг другу в глаза.

Только в том случае, если Ларри Линмаус «в цепях и с позором будет доставлен в тюрьму — это единственное подходящее для него место», жизнь в Крукт-Хорне войдет в свое естественное русло. Честные труженики смогут собирать свой богатый урожай, дети после школьного звонка, подобно стаду веселых барашков, — разбегаться по улицам, все станут счастливыми и довольными. Даже упомянутый ранее орел и тот укротит свой жестокий нрав хищника, взмоет в небеса и там, в золотисто-лиловых облаках, станет парить над умиротворенным городом.

Итак, взволнованная речь была произнесена.

Закончив ее, судья покрылся таким здоровым потом, что воздух вокруг него сразу же стал влажным. Да, он только что со всей силой своего ораторского мастерства обличил зло, заклеймил его и растоптал ногами. Теперь уже никто из собравшихся не сомневался, что Ларри Линмаус само исчадие ада.

Естественно, Бор сорвал бурные аплодисменты.

Выждав, когда в классе прозвучали, казалось бы, последние хлопки, судья, требуя полной тишины, поднял руку. Однако слушатели зааплодировали еще громче, и тогда он поднял уже обе руки. Раздались крики и улюлюканье.

— Нет, нет! — прошлепал Бор пухлыми губами и сделал вид, что очень смущен. Ну прямо как актер, в бесчисленный раз выходящий на поклон!

Наконец в помещении стихло и у мистера Бора появилась возможность договорить.

— Если аудитория поддерживает мое выступление, то я… — начал было он, но фермер Том Калкинс перебил его.

— Знаете, мистер Бор, из всех речей, произнесенных вами, эта самая потрясающая! — прогремел он.

Классная комната вновь взорвалась аплодисментами. Судья, чтобы успокоить публику, вскинул руки и так замотал головой, что его пухлые щеки заходили ходуном. Но все его старания восстановить тишину оказались безуспешными.

Что ни говори, а это был его личный триумф. В этот момент Бору казалось, что теперь до места в палате представителей ему не дальше, чем до крыльца местной школы. А членство в сенате Соединенных Штатов было его заветной мечтой!

Постепенно шум стих. Многие из дам, продолжая улыбаться, одобрительно кивали и чуть ли не сквозь слезы с восхищением смотрели на оратора. Наконец с помощью Хакетта, помощника прокурора, о котором кто-то язвительно сказал, что он больше помощник, чем прокурор, в зале снова воцарилась деловая атмосфера. Мистер Хакетт поднялся из-за стола, вкратце повторил содержание впечатляющего выступления Бора, а затем призвал собравшихся сделать следующее: уполномочить шерифа Энтони собрать большой отряд, прочесать районы, прилегающие к Крукт-Хорну, и изловить оставшегося на свободе преступника. Кроме того, по словам помощника прокурора округа, необходимо было снабдить шерифа достаточной суммой денег, чтобы тот смог выставить на дорогах дополнительные посты. Что же касается пойманного Тома Дэниельса, пособника Ларри Линмауса, то мистер Хакетт предложил осудить его по всей строгости закона.

По тому, как он держался и говорил, было видно, что помощник прокурора многому научился у судьи Бора. В конце своей речи он точно так же, как и судья, молча указал рукой на Джея Кресса. Люди вновь повернули головы в сторону карточного игрока, затем одобрительно закивали и снова бурно зааплодировали.

Вдруг от того места, где за школьной партой сидел Уильям Оливер, словно повеяло холодом. Взоры всех присутствовавших в классной комнате устремились на банкира. Хлопки в классной комнате постепенно смолкли. Мистер Оливер, у которого в этот момент было каменное лицо, решительно поднялся. Он тоже хотел выступить.