Макс Брэнд - Вне закона

— И где он держит мою лошадь?

— В конюшне за своим домом. В деревянной пристройке. Хорошо еще, что шериф создал ей наилучшие условия содержания.

— А почему он забрал мою лошадь себе? Какое у него на это право?

— Не знаю, но он будет держать твою Фортуну, пока ее не продадут с аукциона. А кто будет протестовать? Таких дураков нет. Знаешь, завладев Фортуной, шериф обрадовался, как ребенок новой игрушке. Говорит, на ней любой дурак сможет выиграть скачки. А еще говорит, сев на Фортуну, почувствовал себя парящим над горами орлом. По сравнению с ней другие лошади больше чем на чаек, летающих над водой в поисках рыбы, не тянут.

Линмаус презрительно фыркнул:

— До моей Фортуны он еще не дорос! Ему подойдет лошадь и попроще, а ее я себе верну. Сможешь мне ответить на один вопрос?

— А почему бы нет? — пожал плечами охранник. — Теперь все равно. После твоего побега в этом городке мне делать будет нечего. Для жителей Крукт-Хорна я стану символом несчастья. Так почему бы мне не поделиться с тобой тем, что знаю?

— Тогда ответь, куда делись брат и сестра Дэниельс? Вернулись к себе в Джексон-Форд?

— Вернулись домой? Да зачем? Ведь Лью еще месяц не сможет ездить верхом на лошади. Нет, Черри и Том еще здесь.

— Тогда где они?

— Зачем тебе знать? Ты определенно что-то задумал.

— Я не собираюсь причинять им зла. Просто интересно.

— Об их местонахождении знают только пятеро, и я один из них, — с гордостью сообщил надзиратель. — Дело в том, что, окажись в суде, они бы неправильно себя повели. Так что шериф решил от них избавиться.

— Что значит — избавиться? Что ты мелешь?

— Говорю то, что есть. Знаешь, Цыпленок Энтони не слишком силен в юриспруденции и не очень-то следует букве закона. Он привык реально смотреть на вещи. Поймав человека, которого считает преступником, шериф делает все, чтобы того осудили. Если бы Дэниельсы появились в суде и отказались от иска, то твое дело закрыли бы, а тебя — отпустили. Вот Цыпленок и подговорил нескольких парней задержать их и поместить в доме на окраине Крукт-Хорна.

— Однако странный у вас шериф, — с горечью отметил Линмаус.

— Ну, возможно, он и неправильно поступил, но это случается с ним нечасто. Энтони всегда делает то, что считает нужным. Такой уж он человек!

— Ну, наконец мне все стало ясно. Шериф из тех, кто готов стереть в порошок любого, кто с ним не согласен.

— Может быть, и так, но во многом Цыпленок прав. Ну, возможно, в случае с тобой поступил предвзято…

— А теперь скажи, где держат Дэниельсов?

— У Тома Кинга. Знаешь этот дом?

— У старой мельницы?

— Точно.

— И сколько же человек к ним приставили?

— Э-э! — воскликнул надзиратель. — Да ты никак задумал штурмовать этот дом?

— Я этого не сказал.

— Что-то я разоткровенничался, — вдруг спохватился охранник. — Все, больше ничего не скажу. А ты неужели такой дурак, что собрался разворошить это осиное гнездо? Там же… — Не закончив фразы, он прикусил губу, чтобы не сболтнуть лишнего.

— Придется мне заткнуть тебе рот, — заявил Линмаус, вынимая из ящика чистый шейный платок. — Постараюсь, чтобы ты не задохнулся.

— Да, конечно, — кивнул надзиратель. — Вставь мне кляп. Правда, когда меня здесь найдут, все пожалеют, что я не задохся.

Он спокойно смотрел на Ларри, пока тот туго завязывал ему рот.

— Начнешь вопить, углы платка попадут в горло, тогда ты точно задохнешься, — предупредил Линмаус. — Так что сиди спокойно. А теперь, дружок, пока!

Ларри высунулся в окно, бросил вниз котомку, а затем прыгнул сам.

Развалившаяся мельница Тома Кинга была настоящим реликтом, оставшимся с тех времен, когда стоимость перевозок груза стала настолько высока, что жителям городка оказалось выгоднее построить мельницу и наладить свое мукомольное дело. Благо уровень воды в местной речке тогда это позволял. Но постепенно в связи с удешевлением платы за перевозки и сокращением местного населения потребность в мельнице отпала, ее забросили.

Теперь Линмаусу, крадучись пробиравшемуся вдоль кустов по ночному Крукт-Хорну к дому Тома Кинга, ее полуразрушенный силуэт служил ориентиром.

В не лучшем состоянии был и жилой дом владельца мельницы с треснувшими стенами и покосившейся крышей. Хозяин этих построек появлялся в Крукт-Хорне редко. Кинг был охотником и почти все свое время проводил высоко в горах, расставляя там капканы. Вернувшись в городок, он оставался в нем недолго, а потом снова уходил в горы. Участок земли, дававший ему когда-то богатый урожай зерна, которое затем перемалывалось в муку на его же мельнице, изрядно зарос не только сорняками, но и покрылся кустарником, таким высоким, что за ним мог легко укрыться спешившийся всадник вместе со своей лошадью. Кусты росли друг от друга на достаточном расстоянии, чтобы Линмаус, крадучись, словно индеец, мог не задевать их ветвей. К дому Кинга он вышел со стороны большого амбара, из которого слышался топот копыт и шуршание сена. У двери, над которой висела лампа с накинутым на нее сомбреро, сидели двое вооруженных мужчин. Они устроились на ящиках, придвинутых к стене хозяйственной постройки. Их ружья лежали рядом. Один из них то и дело зевал.