Рекс Хайес - Когда пришли Техасские Коршуны

Додо сжала кулаки, глаза ее загорелись:

— Он подошел ко мне слишком близко! Это был отвратительный пьяный идиот…

— Убийство остается убийством, мое сокровище! — засмеялся Блэкуэлл. — Как ты думаешь, что произойдет, когда военные власти в Кэмп-Сэрли получат известие, где надо искать убийцу сержанта янки?

Додо низко опустила голову.

— Сид, ты подлец, — прошептала она срывающимся голосом.

Блэкуэлл поднял руку и погладил ее волосы. Все, что он делал, было точно и холодно рассчитано.

— Ты можешь никогда не бояться меня, Додо, дорогая, если еще раз поможешь мне.

Новая надежда мелькнула в ее глазах.

— Тогда ты женишься на мне, Сид?

— Разве я говорил когда-нибудь обратное? Мы спрячемся и подождем, пока это дело не затихнет. Тогда мы возьмем свою долю и уедем на Запад, где нас никто не знает. Ты выберешься из этой грязи, тебе больше не нужно будет петь для этих пьяных, глазеющих на тебя парней. Скоро у тебя будет свой домашний очаг. Ну, что ты на это скажешь?

Взгляд Додо наполнился тоской, жесткие складки у рта исчезли все лицо обмякло.

— Это было бы прекрасно, Сид. Это было бы то, о чем я мечтала все эти годы.

— Порядок! Тогда сделай это для своего же счастья, мой ангел.

В салун, отряхивая о колено пыльную шляпу, вошел Чимарро-Счастливчик.

—Лошади подготовлены, Сид, — доложил он.

— Отлично. А где Покер-Харрис?

— Присматривает за лошадьми, чтобы они не смогли освободиться и убежать.

— Хорошо. Подойди потом ко мне. Это не может долго продолжаться.

Блэкуэлл снова встал в дверях. Взгляд его стал отталкивающим.

— Я надеюсь, ты понимаешь, девочка, что произойдет после всего этого. Я очень надеюсь на тебя, мое сокровище.

Счастливчик уже ушел вперед. Его крик прорвался даже сквозь закрытые двери:

— Бито прискакал!

Блэкуэлл спешно вышел. Маклин на бешеной скорости спускался с холма. Он выпрыгнул из седла на ходу, но сразу встал на ноги.

— Дилижанс! — махнув рукой, указал он на пыльный столб, появившийся на севере. — Это они! Скоро они будут здесь!

Блэкуэлл широко расставил ноги. Волчий оскал появился на его губах.

— Это едут большие деньги, ребята! Теперь отправляйтесь по своим местам. Ждите, пока я не дам вам знака, а тогда стреляйте в них как черти!

Лейтенант Том Бланхард привстал в стременах и оглянулся через плечо.

Позади него на длинном подъеме тяжело поднималась карета Оверлендской почтовой линии. Солдат с тремя желтыми нашивками сержанта на рукаве своей шерстяной рубашки ехал перед фургоном, двое других скакали справа и слева от него, и еще двое оставались в арьергарде. Бланхард отметил про себя, что пять человек прикрытия — это все-таки очень мало для транспорта с сорока тысячами серебряных долларов. Армия, видимо, доверяла населению, побежденному солдатами в голубых мундирах северных штатов.

Конь Бланхарда взобрался на вершину холма и остановился.

Дорога, спускаясь, уходила в пыльную даль, в конце которой лежал Колумбус. Бланхард облегченно вздохнул, когда подумал об этом.

От его рубашки шел неприятный запах пота, борода и усы были покрыты песчаной пылью. В Колумбусе будет вода, привал и ресторанчик с девушкой по имени Додо, которая смотрела на него манящими глазами, когда он последний раз был в этом городе.

Сзади раздался резкий крик кучера, подбадривающего утомленную упряжку. Пыль встала плотным облаком, когда фургон достиг вершины и начал спускаться на равнину.

Четвертью часа позже отряд въехал в Колумбус и остановился перед салуном. Бланхард сделал знак спешиться и соскочил с седла. Он слышал, как кучер разговаривал с агентом линии:

— Ты сегодня плохо выглядишь, Майк. Тебе нехорошо?

— Ничего, — ответил агент и занялся подготовкой новой упряжки.

Бланхард сделал знак сержанту:

— Хайнес, отведите лошадей к колодцу и напоите. Люди должны отдохнуть, их фляги — наполниться. Мы отправимся, как всегда, через четверть часа.

Сержант Хайнес приложил правую руку к полям своей шляпы.

— Есть, сэр. А где мне искать вас, сэр?

— Вам не придется искать меня, — возразил Бланхард, ухмыляясь, и передал своего коня одному из солдат.

Хайнес понизил голос. Он считал, что, как старый служака, может разговаривать с молодым офицером своей части таким тоном.

— Вы идете к этой женщине, сэр? Лучше бы вы не ходили к ней, сэр.

— Что это означает? — резко спросил Бланхард. — Что, черт возьми, дает вам право вмешиваться в мои личные дела, Хайнес?