Джексон Коул - Каньон Дьявола

— Похоже, Ниггер Майк, наконец-то напоролся, — не на того напал, — сказал он, одобрительно кивая. — Ну, Хэтфилд, ты заимел опасного врага, — добавил он. — А случись что — вся команда Маккоя будет с ним заодно…

Холидей усмехнулся и издал при этом звук, с каким чистое виски льется из бочки.

— Он отделал внука старика Анси — тот только что приехал из Вайоминга — да еще пощечину от Карен Уолтерс — внучки дона Себастиана!

— Боже правый! — воскликнул шериф. — Всех против себя восстановил — и людей Маккоя, и людей Гомеса! Послушай моего совета, Хэтфилд, садись скорей в седло, пока цел, и дуй отсюда подобру-поздорову, подальше от наших мест. Точно тебе говорю. В твоем положении ничего умнее не придумаешь.

Одинокий Волк улыбнулся, в серых глазах вспыхнул огонек.

— Спасибо за совет, — сказал он. — Но я им не воспользуюсь.

— А я и не рассчитывал, что ты им воспользуешься, -проворчал Крейн. — Ну, если что, заходи, поговорим. Если меня не будет, помощник скажет, где я, если, конечно тебе удастся его разбудить.

Шериф ушел, а чуть позже Хэтфилд отправился к доктору.

— Когда вернешься, будет время ужина, — сказал Холидей. — Я предупрежу повара, чтоб все приготовил.

Седой доктор умело наложил шов.

— Ничего страшного, — сказал он рейнджеру. — Через пару дней затянется. Благодари Бога, что не наградил тебя такой дрянью, как вон того беднягу.

Большим пальцем руки он указал в сторону соседней комнаты, сквозь раскрытую дверь было видно, что на столе лежит человек, укрытый простыней.

— Хочешь посмотреть? Жуткая картина.

Через минуту, чувствуя, как мурашки бегут по спине, Хэтфилд вглядывался в изуродованное лицо умирающего — в нем с трудом угадывалось лицо, подобное тому, что он уже однажды видел — той ночью, в прибрежной деревушке.

— Что с ним? — спросил он, напряженно всматриваясь в изувеченные черты, в которых было что-то индейское.

— Не знаю, — ответил доктор. — Я бы сказал, что это какой-то ожог, но ни при каком ожоге такого не бывает — челюсть совсем разложилась, кость превратилась в мягкую массу. Такое впечатление, что все минеральные вещества кости разложились, или как-то растворились! Ни разу в жизни ничего подобного не встречал, а, между прочим, я кое-что смыслю в болезнях, ядах и всяком таком…

Хэтфилд, окинув взглядом длинные ряды потрепанных книг на полках вдоль стен комнаты, не стал подвергать сомнению утверждение врача.

— А такие больные уже попадались раньше?

— Нет, — ответил доктор не задумываясь. — И не дай Бог.

— А этот откуда взялся?

— Утром два мексиканца притащили его. Он был совсем плох, и пока я с ним возился, мексиканцы смылись… Хилтон Хайпокетс, помощник шерифа, помогал мне тут, он вышел посмотреть, куда они делись, но их след простыл. Я их никогда раньше не видел, и Хайпокетс тоже.

Хэтфилд вышел от доктора в глубокой задумчивости. Это новое свидетельство бесчинств неизвестных бандитов чрезвычайно встревожило его. Выходит, встреча с рейнджером, стоившая им шести жизней, их отнюдь не отрезвила. Они, безусловно, продолжали действовать, сеять смерть и ужас.

В раздумьях Одинокий Волк шел улицами пограничного городка. Время от времени взгляд его устремлялся на север, туда, где высились горы и клыками вонзались в золото и багрянец вечернего неба. Заходящее солнце окрасило в пурпур их неровные склоны, смягчило линии, и от этого только усилилось чувство зловещей тайны, тяготеющей над черными провалами каньонов и кроваво-красными руслами пересохших речек. Выше самых высоких вершин парило и клубилось огромное облако. Луч заката, попадая в него, время от времени преломлялся, как в алмазной пыли, и разнокалиберными столбами разбегался во все стороны.

— Наверное, какие-то испарения, — решил Хэтфилд: небо над тучей было ясным, чистым и прозрачным, мягко расцвеченным багрянцем заката. Но будто злой дух гор парил над неприступными укреплениями своего замка.

От города и вплоть до сумрачных гор расстилались живописные поля, убранные розовыми, аметистовыми и янтарно-зелеными покрывалами, как будто в черную летопись зла затесалась страница добра.

Шум и оживление в салуне «Первый Шанс» нарастали с каждой минутой. Толпа у длинной стойки бара становилась все гуще. Отряд взмыленных барменов в бешеном темпе наполнял стаканы чистым виски, порой, за неимением времени, отбивая горлышки бутылкам, чтобы долго не возиться со штопором.

— За битое стекло мы денег не берем, — шутили бармены, если кому-то в стакан попадал осколок. — Вам же польза — волосы на груди вырастут.