Константин Калбазов - Фронтир 4

Еще с вечера Михал обошел дворы бойцов своего десятка и предупредил, что возможно арачи захотят напасть на Донбас. Причин для беспокойства нет, им уж давали от ворот поворот, дадут опять. Но все мужчины должны помнить, что в случае тревоги, или начала боя им надлежит действовать согласно боевого расчета. Для Брыля это означало, что он должен облачиться и выдвигаться к берегу реки, где на обрывистом берегу были оборудованы окопы. Направление считалось одним из наименее опасных, так как чтобы атаковать эти позиции противнику придется сначала прорваться у причалов. Зато они вполне смогут препятствовать этому, ведя фланговый огонь.

Однако, несмотря на предупреждение, не такие уж и далекие разрывы и начавшаяся перестрелка, заставили Брыля растеряться. Он как раз вскочил, силясь понять что происходит, когда супруга ухватила мужа. В этот момент им овладели спокойствие и решительность. Было дело, во время последней войны он рисковал жизнью за непонятные ему интересы. Сейчас вновь раздаются выстрелы и взрывы, он обременен семьей, но зато сейчас он знает, за что будет рисковать. За ту жизнь, кусочек которой успел ухватить за прошедшую неделю. За вот такую, полную страсти и нежности жену, за детей. Которых он любит больше жизни.

— Тятька, слышишь!? — Словно ураган влетел в родительскую спальню четырнадцати летний сын, Вашек.

Вот именно, спальню. У них теперь такой большой дом, что имеются отдельные спальни. Их всего три, родительская, сына и дочерей. И это его дом. На то есть соответствующая бумага с подписью бывшего владельца, господина Варакина, где четко прописано, что дом, подворье и небольшой участок, абсолютно безвозмездно переходит в дар Былю.

— Чего скачешь как рыба на сковороде, — от первоначальной растерянности ни следа. — Тебе что велено делать по сигналу тревоги?

— Снаряжаться и к месту сбора, на площади.

Никто и не думал отправлять подростков в бой, это родителям сразу объяснили. Ребята начавшие постигать воинское дело, считались резервом последней очереди. Иными словами, если их и введут в бой, то только если положение станет совсем уж отчаянным. Там же на площади должен был сосредоточиться еще один резерв, из взрослых. Так что, вряд ли очередь дойдет до малолетних защитников.

— Вот и делай как велено. И гляди там, командира как меня слушай. Понял?

— Ага. Понял, тятька.

— Брыль, может зря мы сюда приехали? — Неуверенно произнесла жена. Когда дверь за сыном захлопнулась.

— Нет, Мила, не зря. Тут теперь наш дом. И если нужно кому дать укорот, это мы мигом, — облачаясь, уверено произнес муж. — Сидите дома, никуда не высовывайтесь. Карабин при себе держи. Оно, конечно мы им покажем, но мало ли, береженого и Бог бережет.

— Нечего нам дома делать, — так же начав одеваться, возразила женщина, — Мне в школу надо. Там госпиталь разворачивается. Бабам туда надо. Я в сестрах милосердия значусь. Ну и девчат с собой заберу нечего им дома одним, а то страху натерпятся.

Ждать, пока соберется все семейство Брыль не стал. Застегнул бронежилет, проверил наличие боеприпасов, и выскочил в ночь, в стремлении как можно быстрее добраться до своей позиции. Бежать вроде и недалеко, но чует сердце, придется нелегко. Этот клятый бронежилет… Михал посмеивается, говорит, мол не беда, все поначалу мучаются, но потом привыкаешь. Зато, вещица знатная и многим уж жизни спасла. Да чего там, Брыль и сам видел как наемнику прилетело в спину и тот отделался лишь синяком. А ведь могло и в Милу попасть, тот парень тогда ее своим телом прикрыл. Понятно, что скорее всего к тому не стремился, но вышло именно так. Поэтому, лучше уж потерпеть, и знать, что не каждой пуле ты по зубам.

Несмотря на то, что действовал он без проволочек, все же на месте оказался далеко не первым. Практически весь десяток уже был здесь, по хозяйски расположившись в ломаной траншее. Подобные Брыль только здесь и увидел. В войну, когда сидели в обороне, ему приходилось закапываться в землю. Правда и не так глубоко, и офицеры требовали, чтобы все чуть не по линейке было. Оказывается, ошибались. Потому как если в такой окоп попадет бомба или вот граната, то бед может наделать немало. Здесь же, как объяснял Михал, волна от взрыва будет гаситься и осколки далеко не полетят.

Конечно у арачей пушек отродясь не водилось, но вот бомбы похоже завелись. Его как раз и разбудили множественные взрывы. Гранаты и сейчас продолжали время от времени рваться на правом берегу. Как оказалось, там находился целый взвод наемников и вот именно он‑то и подвергался этой своеобразной бомбардировке. Так что, мера очень даже не бесполезная, осколки от гранат разлетаются далеко и бед наделать могут много.