Джек Шефер - Шейн

Первыми тут появились три или четыре шахтера — забрели сюда в поисках золота после того, как лопнула лет двадцать назад «Горнорудная Ассоциация Биг-Хорн»; они нашли следы золота, ведущие к скромной жиле в небольшом скальном гребне, который частично перекрывал долину там, где она выходила в прерию. Назвать это бумом не стоило, потому что другие золотоискатели, последовавшие за ними, быстро разочаровались. Однако те, первые, смогли себя неплохо обеспечить и привезли в долину свои семьи и несколько помощников.

Потом почтово-товарная компания устроила на этом месте станцию, где меняли лошадей. А станция — это такое заведение, где можно получить не только лошадей, но и выпивку. В скором времени ковбои с ранчо, разбросанных на равнине, и с ранчо Флетчера здесь, в долине, завели обыкновение наведываться сюда по вечерам. Когда же стали прибывать мы, гомстедеры — по одному, по два почти каждый сезон — город начал обретать форму. Здесь уже были несколько магазинов, шорная мастерская, кузница и примерно дюжина домов. А в прошлом году люди построили объединенными усилиями школу с одной-единственной классной комнатой.

Самым крупным в городе было заведение Сэма Графтона. Оно занимало довольно беспорядочно выстроенное здание, в одной половине которого располагался универсальный магазин, на его задах — несколько хозяйских жилых комнат, а во второй половине был устроен салун с длинным баром, столиками для игры в карты и всяким таким. Наверху размещались комнаты, которые он сдавал бродячим торговцам — и вообще любому человеку, забредшему переночевать. Он был нашим почтмейстером, старейшиной, посредником при сделках, но все дела вел честно. Временами он выступал в роли третейского судьи, когда возникали мелкие споры. Жена Графтона умерла. А его дочь Джейн вела дом и была нашей учительницей, когда в школе шли занятия.

Даже если б мы завели шерифа, это оказался бы ставленник Флетчера. В эти дни Флетчер, по сути дела, хозяйничал в долине. Мы, гомстедеры, жили в здешних местах всего несколько лет, и многие горожане полагали, что это он по своей милости разрешает нам тут находиться. Он пас скот по всей долине еще в те времена, когда здесь появились шахтеры, а немногих мелких ранчеров, которые было обосновались тут до него, он либо выжил, либо купил. Несколько лет подряд погода складывалась неудачная, и закончилась это засушливым летом и жуткой зимой восемьдесят шестого года, которые сильно урезали его стада, — примерно в это время и приехали первые гомстедеры. Ну, он тогда не особенно возражал, не до того было. Но теперь нас стало уже семь семейств и каждый год приезжали новые.

Отец всегда говорил, что город будет расти и рано или поздно станет на нашу сторону. Мистер Графтон тоже так считал, я полагаю, но он был человек осторожный и никогда не позволял мыслям о будущем вредить сегодняшнему бизнесу. А другие были люди того сорта, которые изменяют мнение с переменой господствующего ветра. Сейчас Флетчер был в долине большим человеком, ну, так они ему в рот смотрели, а нас только терпели кое-как. Если дойдет до дела, так они, наверное, ретиво кинутся ему на помощь — выгонять нас отсюда. Ну, а если он исчезнет с горизонта, так они с неменьшей охотой примут нас.

А Флетчер возвратился с контрактом в кармане и теперь хотел вернуть себе снова всю землю…

Как только эта новость разошлась по долине, у нас в доме поспешно собрался совет. Наш ближайший сосед со стороны города, Лью Джонсон, узнавши новость в магазине Графтона, тут же передал ее дальше и появился у нас первым. За ним последовал Генри Шипстед, чья земля сразу за Джонсоном, его ферма лежала ближе всех к городу. Эти двое были самыми первыми гомстедерами, они застолбили каждый сто шестьдесят акров за два года до засухи и стойко переносили неприятности, которые устраивал им Флетчер, пока убыль собственных стад не заставила его тревожиться о другом. На Запад они приехали из Айовы, и были это крепкие, надежные люди, фермеры старого закала.

К сожалению, этого нельзя было сказать об остальных, прибывающих один за другим. Джеймс Льюис и Эд Хауэлз — это были два ковбоя среднего возраста, которым постепенно надоела старая жизнь, и они потянулись за отцом в эту долину, старательно подражая ему во всех делах. Но им не хватало его энергии и напористости, они справлялись не слишком удачно и их легко было сломить.

Фрэнк Торри — он жил следом за нами выше по долине — был нервным беспокойным человеком, которого донимала вечно ноющая жена и целый хвост чумазых ребятишек, удлинявшийся с каждым годом. Вечно он талдычил, что пора, дескать, вытащить свои заявочные столбы и двинуть в Калифорнию. Но была у него в душе жилка упорства, и он всегда говорил: «Будь я проклят, если пущусь наутек только потому, что какой-то ранчер в большой шляпе этого хочет».