Андрей Шапеев - Город на километровой горе

Мы устроились за удобным офисным столом и стали долго и по-деловому обсуждать условия сделки. Я внимательно вчитывался в текст на многочисленных бумагах и ставил в них подписи, затем мой пристав что-то мне рассказывал, и я брался за новую бумагу. Спустя час девушка с титановой подвеской принесла нам кофе и удалилась. Кофе был необычайно вкусным и в больших кружках.

Мы выпили, поговорили о местной погоде и погоде тех мест, откуда явился я, и снова принялись за бумаги. Так продолжалось два часа. Затем, когда мой пристав оставил меня, я выпил молока и попытался помечтать о чем-нибудь полезном для города, исполняя свою работу, но перед глазами ничего путного не появлялось. Одни бумаги. Чуть пожелтевшие, белые, совсем блестящие – и все с черными буквами. Эти буквы выстроились передо мной и начали выписывать пируэты перед глазами. Я решил продолжить завтра. А пока пил молоко и ел булку, думал, что же все-таки в этом городе не так. За окном по-прежнему расстилался пейзаж далекого, затуманенного леса из секвойи. Деля на две части лес, шла широкая автомагистраль, отсюда казавшаяся узенькой тропинкой, по которой я приехал издалека, из того тумана, что на горизонте. Я никак не мог понять, что же не так. И, откинувшись в кресле, решил немного вздремнуть.

Мне приснился маленький гном с факелом в руке. Он вел меня по каким-то шахтам, ходы долго петляли, мы много раз возвращались, когда он понимал, что мы не туда свернули. Передо мной постоянно маячила горбатая спина гнома, подчеркнутая светом факела. А потом мы вышли в маленькую комнату, гном куда-то исчез, и я оказался в офисе, где за столом сидела шикарная женщина. Чувственным голосом она сексуально что-то прошептала мне на ухо, и мы уселись за стол. Затем я стал подписывать бумаги. Много бумаг.

Я проснулся и залпом допил молоко. В двери моего офиса стучались. Откашлявшись, я крикнул: «Войдите!» – и принял презентабельный вид, стерев со лба платком холодный пот, появившийся после сна. В комнате тут же появился человек, в котором я узнал своего друга.

От удивления я встал, медленно пошел ему навстречу, вопросительно произнес его имя.

– Да-да, – сказал он, улыбаясь. Мы обнялись.

– Дружище, чертовски давно не виделись! Откуда ты вообще взялся здесь? – спросил я.

– Я работаю курьером. Доставляю товары и документы и слежу, чтобы клиенты ставили подпись за доставку.

– Ишь ты, какая диковинная работа! – искренне удивился я.

– И не говори. Я тут по делу оказался, еще неделю тут буду, решил заглянуть. Потом поеду обратно в столицу.

– А остановился где?

– В гостинице, неподалеку.

– Скажи, виды отсюда – просто закачаешься? Секвойи!

– Да уж. Я вот, когда приехал, встал на краю – и сразу так и закачался. То есть, буквально, так и повело из стороны в сторону. Я ж еще и высоты боюсь.

После работы, мы шли по улицам и разговаривали. О разном. Обо всем. О чем-то совсем конкретно, о чем-то – лишь чуть-чуть. Не виделись мы с ним уже, наверное, лет пять. В прошлом у нас было много общего, много что связывало, да и сейчас кое-что осталось. Так что поговорить было о чем. Мы сходили в местный ресторан, где в углу сидел дедок в фуражке, совсем без рук: ни плеч, ни даже ключиц не существовало. Так что форма тела его была овальной. Он играл на закрепленной на шее губной гармонике. И играл довольно неплохо. Моцарта в основном. Я ни разу не слышал, чтобы Моцарта исполняли на гармонике, но, если послушать внимательно хотя бы полминуты, сомнений не останется, – это Моцарт.

Яйцеголовый парень-официант, на руках у которого я насчитал в сумме пятнадцать пальцев (на одной руке – девять, на другой – шесть), принес нам бутылку шампанского. Мы выпили по бокалу за встречу, затем допили бутылку за едой. Друг заказал жареного баклана в сливочном соусе, а я – сокола в маринаде. Официант заверил нас, что этих птиц специально разводят на местной птицеферме.

– Хорошо играет, черт возьми, – отозвался мой друг о старичке в углу.

После ужина мы выпили еще по порции виски с содовой, договорились завтра встретиться у меня и разошлись по домам. У меня в комнате мотеля было все, что нужно, и ничего лишнего. Я разделся, повесил одежду на спинку стула, ополоснулся, покурил, глядя в окно. Из окна уже не было видно обрыва и леса. Только постройки какого-то промышленного типа. Все-таки что же в этом городе не то? Неужели все дело в высоте? Чем они в этом городе вообще занимаются? Зачем им жить так высоко? Я должен узнать город, прежде чем заниматься своей профессиональной мечтательной деятельностью, я должен знать, что они тут добывают, что выращивают, – короче, историю и характеристику. Оставались одни лишь вопросы, на которые ответа я не знал.