Юлия Коковина - В мечту. Оковы одной души(СИ)

Лита извинилась. Ну а что было делать - выслушивать повтор лекции о нравственности и уважении к педагогу ей не хотелось абсолютно, к тому же она уже еле как сдерживала злые слезы от мысли, что это совершенно несправедливо. Ее трясло, когда она выходила из кабинета директора. Светлана Федоровна пошла вслед за ней, и когда дверь закрылась, Лита, движимая злостью, развернулась, взглянула учительнице в глаза и сказала:

- Мое мнение все равно не изменилось.

Хорошие отметки по географии, конечно, потом пришлось выгрызать с боем. Но все-таки Лита не жалела. Пусть это сделало только хуже, но ей было приятно уже просто открыто высказывать свое мнение.

К тому же... отметки теперь были не так уж и важны.

- Ты изменилась, - вдруг сказала Вика.

Лита невольно улыбнулась. Если это замечают окружающие, значит, и правда...

- Есть такое, - ответила она. - Немного.

- Стала смелее и... более открытой, что ли, - уже увереннее продолжила Вика. - Мне рассказывали про тот случай на географии. Ты молодец.

- Да уж... - хмыкнула Лита. - Правда, нажила проблемы, как и предполагалось. Жаль, что мы не в сказке - там бы Светлана Федоровна раскаялась, и наступило бы счастье. А в жизни приходится нести не всегда приятные последствия.

- Да, но это того стоит, - сказала Вика серьезно. - Во всяком случае, для меня. Все же это лучше, чем ничего не делать и позволять по себе топтаться. Да и к тому же мы выпускаемся. Это можно назвать счастливым концом.

- Нельзя назвать, - ответила Лита, вспомнив почти аналогичный разговор четырехмесячной давности. - Еще же есть дальнейшая жизнь. И в ней наверняка будет много подобных ситуаций.

- Скорее всего, - вздохнула Вика. - Ну, значит, поборемся и с ними. - Она тряхнула головой и улыбнулась. - И тебе не советую сдаваться после одного раза. После одного все тоже только в сказках получается.

- Я и не сдаюсь, - ответила Лита, улыбнувшись ей в ответ.

- Вот и хорошо... о, брат пришел. Что ж, пока! - Вика махнула Лите рукой на прощание и, сорвавшись со скамейки, побежала к парню, замершему у входа в школьный двор. Девушка проводила ее взглядом, ощущая в душе странную смесь горечи и приподнятого состояния.

Да, мир действительно не изменился. Светлана Федоровна продолжает читать обличительные морали на уроках, хоть Вике и еще нескольким ученикам вкупе с родителями вроде как удалось добиться проверки учителей на профпригодность. Мама Литы продолжает навязывать идеальную в ее понимании жизнь - престижное образование, престижная работа, перспективный муж и правильные дети - и надеется, что когда-нибудь дочь одумается и бросит "эти глупые путешествия по мирам, которые и так тебя калекой сделали" (хорошо, что папа после узнавания о перемещателе встал на защиту Литы и даже попросил ее тоже показать ему Золсер). Рамки людского общества не исчезли.

Но теперь у нее наконец-то были силы.

Нога уже свободно двигалась. Взяв трость и помахивая ею в руке, Лита направилась к выходу.

Это был хороший день. Ведь в этот день она наконец-то сделает то, что давно хотела.

***

Ичика - в футболке, джинсах и непривычно обыкновенный - обнаружился как раз на подходе к школе, на тропинке, идущей мимо детской площадки. Заметив Литу, он радостно рванулся к ней и порывисто обнял. Девушка прижалась к нему, чувствуя необыкновенную приподнятость.

- Ну как? - наконец спросил Ичика, отстраняясь и с любопытством, смешанным с тревогой, вглядываясь в лицо Литы.

- В принципе, легко было, - улыбаясь, ответила та. - Результаты покажут, правильно ли я там наотвечала. Хотя, по сути, сейчас они важны только родителям.

- Но ты выполнила обещание, - довольно произнес Ичика, - и это здорово.

Родителям Литы хотелось, чтобы дочь все-таки закончила школу, и девушка пообещала, что сделает это. И вот теперь последний экзамен позади, и она окончательно свободна!

- Я так хорошо себя чувствую, - счастливо призналась Лита. - Просто... черт, мы наконец-то это сделаем!

Ичика зажмурился и постоял так некоторое время, блаженно улыбаясь.

- И мне хорошо! - радостно ответил он. - Все-таки это такое прекрасное чувство - человеческое счастье. Как будто в нем тонешь, оно тебя обволакивает и несет...

За четыре месяца Ичика так и не смог окончательно привыкнуть к силе людских эмоций и особенно приятные и сильные всегда старался прочувствовать до конца, вот так замерев и закрыв глаза. Да и вообще он наслаждался - бытием человеком, человеческими возможностями, человеческим миром. Все эти четыре месяца Ичика с интересом маленького ребенка познавал этот мир, засыпал вопросами Литу, ее родителей и случайно подвернувшихся прохожих (отчего те шарахались от него и смотрели как на сумасшедшего), взахлеб читал книги, смотрел фильмы, играл в новые для себя компьютерные игры, восторгаясь индустрией и первого, и второго, и третьего, и бегал по городу, разглядывая буквально каждую мелочь.