Олег Быстров - Зрячий (СИ)

Стандартная процедура релаксации, только расслабление неглубокое. Именно для этого приглушен свет и в интерьере преобладают успокаивающие тона. Мне не нужно, чтобы клиент уснул или впал в транс, он должен сохранять ясное сознание, но быть при этом максимально расслабленным.

Подношу ладонь левой руки к темени Карла (левая рука воспринимающая, правая – дающая). На пальцы начинает давить поток энергии, подобный легкому теплому ветерку. Поток закручивается по часовой стрелке – я запоминаю этот факт. Пальцы слегка покалывает, энергия достаточно жесткая. Судя по всему, Карл Густав привык достигать поставленных целей. Тем лучше, больше шансов на положительный результат, а оценивают нашу работу именно по результату.

Потом устанавливаю ладони с обеих сторон головы, на расстоянии примерно десяти сантиметров. Вожу кругообразно – вначале в одну сторону, по часовой стрелке, потом обратно. Теперь сверху вниз: от темени, над шеей, к плечам, как будто скольжу, разглаживаю нечто упругое и одновременно мягкое. Ощущаю легкое сопротивление поля: я действительно разглаживаю его руками, это не просто поэтический образ.

Справа, на уровне уха, в ладонь болезненно «стреляет». У клиента проблема, небольшое воспаление, походя можно немного «подчистить». Но долго задерживаться и лечить ухо мне не с руки (в данном случае в прямом смысле!), я не целитель, проблемы здоровья меня не интересуют. Еще несколько скользящих пасов: я отрешаюсь сейчас от всего земного, затихают мысли, гаснут эмоции, тело становится невесомым. Дыхание глубокое, с короткой задержкой сразу после вдоха. Раз, два, три и…

Распахиваю объятия миру, на резком выдохе разбрасываю руки широко в стороны, как будто хочу обнять всю вселенную. Одновременно делаю глубокий медленный вдох через вытянутые трубочкой губы и сжатые зубы. В области крестца возникает раскаленный шар. На вдохе он начинает подниматься вдоль позвоночника, достигает черепа и взрывается там миллионом цветных искр, тупо отдаваясь в затылок горячим ударом. Я издаю хриплый стон. Тело вытягивается в струнку, и, кажется, сейчас я воспарю над креслом с распластавшимся Карлом Густавом, над операционной, над особняком АСА…

Все мое существо наполняет неописуемый восторг! Ради этих секунд стоит жить – мириться с господином директором, дружить с Лили и Тоддом, ходить ежедневно в Агентство. Ради секунд единения с потаенным смыслом, сокровенным содержанием наших судеб. Для того чтобы увидеть в конце вектор!..

Волна пьянящей радости накрывает меня и тут же стремительно отступает. Этот момент нужно уловить, почувствовать, в чем и заключается мастерство профессионального оператора. Чуть промедлишь – и миг чудесного перехода на новую ступень бытия будет безвозвратно упущен. Останется только память о волшебной возможности…

Вслед за «отливом» тело немеет, голова становится пустой и ясной. Наступает момент, из-за которого мы называем себя Зрячими.

– Карл, вы слышите меня? – Голос немного осип, во рту пересохло.

– Слышу… – слабо бормочет Карл, всплеск энергии не прошел незаметным и для него. Мои коллеги чувствуют точку прорыва на расстоянии: сотрясается ткань бытия, возмущение идет волнами, как от камня, брошенного в воду. Но и обычные люди ощущают нечто, краткий миг резонируют со мной, с каналами, с энергетикой мира. Чаще всего после этого развивается легкое оглушение.

– Прошу вас, Карл, начинаем работать. Вспоминайте вчерашний день, своих контрагентов, всех троих. Чем больше подробностей, деталей – тем лучше. Вообразите себе их внешность, жесты, постарайтесь услышать вновь, о чем и как говорилось во время встречи. Это очень важно…

Теперь многое зависит от самого клиента. Чем лучше у него зрительная память, воображение и способность к образному мышлению, тем легче будет мне. Похоже, у господина Бревиуса получилось, потому что я увидел – будто в кино.

Крест. Парусник. Копье.

Вглядываюсь, стараюсь различить детали. Не просто крест, а большой, темного дерева, стоящий у стены огромного полутемного зала. Стены выложены грубо отесанным камнем, маленькие оконца высоко под потолком, но это не темница, скорее зал старинного замка. Факелы на стенах. Блики от огня играют на гладкой поверхности дерева.

Взор скользит по кресту, по залу, упирается в низкую, окованную металлическими пластинами дверь. Та беззвучно растворяется, и открывается широкий обзор: внизу море, зажатое в подкову бухты, пристань, от причала отходит парусник. Ветер туго наполняет его паруса, трепещут флаги на мачтах, и за кормой остается пенный след. У двери лежит сломанное копье – свежий излом древка, сверкающий стальной наконечник.