– Да это грабеж, – сквозь зубы сказал Рудольф.
– Кому грабеж, тот летит дальше, – парировал начальник. – А стоянка тоже не бесплатная. Можете сами перепродать, если хотите, только, опять же, самовывозом.
– Ладно, там на борту еще кое-чего найдется,– все так же неохотно процедил Рудольф. – Оценщики у вас свои?
– Госконтора, как обычно, – пожал плечами начальник.
– Тогда мы впишемся, – быстро сказал Йонге. – Кое-что, сами знаете, в оценку не берут. – Руди…
– Я понял, – прервал механик. – Пойду, порядок наведу.
Йонге обернулся к начальнику цеха.
– Продаем, – тускло сказал он.
Пять часов каторжной бюрократии спустя, Йонге окончательно упарился в скафандре, который, к тому же, поджимал в паху.
Но физическими страданиями можно было пренебречь. Моральные Йонге тем более загнал подальше, силой убедив себя, что продает чужие корабли, доставшиеся на халяву, и единственная его цель – сделать это как можно выгоднее.
– Боже, – оценщик утомленно разглядывал опись, составленную и согласованную общими силами, – что еще вы попытаетесь туда впихнуть?
– Это! – сказал Йонге и ткнул в скафандр.
– Да побойтесь бога!
– Я боюсь только инвесторов, – уверенно ответил Йонге. – Возьмете?
– Нет! Это никому не впаришь, я вам в этом клянусь!
Йонге еще раз оглядел останки кораблей.
Рудольф в официальном торге участия не принимал, полностью посвятив себя альтернативной распродаже. В нее входило содержимое трех закрытых контейнеров, ревностно подписанных механиком лично. Еще в одном контейнере хранилось яутское барахло, спасенное Йонге в последний момент – равшаны справедливо сочли его мусором и попытались утилизировать.
Яута, на их счастье, в ремонтном доке не было. Едва выслушав новость о полной непригодности корабля, Сайнжа сразу же сообщил, что у него появились срочные дела, и смотался, щедрым жестом оплатив счет за всех.
– Вот если бы вы продали свой искин…
– Он не продается, – почти зло сказал Йонге. – Не будем трогать эту тему.
В деловой зоне, номинально ограниченной инфостойкой, подмигивали рекламные блоки, предлагая услуги по оценке, страховке и переуступке кредитных прав.
– Главное сейчас заказ взять, – рассуждал Рудольф. – Ипотека на восемь лет – это, конечно, не сахар, но мало-помалу рассчитаемся. Сначала заказ возьмем, потом, глядишь, камушки подвалят, так, транш за траншем, и позакрываем.
Говорил он уверенно, и Йонге улыбался самым углом рта, кивая, и думал, что за четыре года они настолько вросли друг в друга, что ни одному не пришло в голову свалить на сторону. На своем корабле порой было трудно, порой невыносимо, а иногда все рушилось в один миг – и разочаровавшиеся судовладельцы шли пахать на чужой борт, проклиная свою веру в чистый полетный заработок и частный бизнес.
Рудольф обернулся от окошка, где уже битый час сравнивал две госконторы из трех же имеющихся, предлагавших выкуп силового и бортового оборудования с предоставлением сертификата на приобретение подержанного космотранспорта. Третья, которой принадлежал ремонтный цех, сертификатов не предлагала, зато давала чуть больше денег.
– Чего киснем? – бодро поинтересовался он. – Вы мне это прекратите, пилот Далине, вам еще из заказчика премию выбивать и производить впечатление мужественной улыбкой.
– Ты давай там выбирай, кому в рабство продаваться, – усмехнулся Йонге. – Не пешком же за заказом топать будем.
Рудольф кивнул, развернулся и с решительным видом потянулся к третьей, цеховой конторе.
– Стойте!
Напарники одновременно оглянулись. Куб с мозгами “Фелиции” зримо запереливался, отлавливая вспышку синхрона.
От малого входа к ним неслось широкое кресло на воздушке. Водитель кресла был мал, кругл и чрезвычайно краснолиц.
– Стойте! – вновь возопил толстячок. – Господа Вебер и Далине, я прав?!
– Э…
Кресло заложило вираж и резко тормознуло.
– Рад знакомству! – толстячок вытянул руку. – Абрахам Лефс, очень рад!
Йонге машинально пожал ладонь. Толстячок сдернул с головы кепку, стремительно вытащил из нагрудного кармана платок и одним махом утер вспотевший лоб. Кепка хлопнулась обратно.
– Независимое агентство…
– Эй, жирный! – заорали из-под потолка. – Ты что тут делаешь, харя?
Тут же щелкнуло, громкая связь оборвалась. Толстячок возмущенно замахал руками. По лестнице загрохотали ботинки, и начальник цеха почти ссыпался из смотровой башни.
– Кто пропустил? – на ходу он тоже размахивал руками. – Ну жирдяй!
Читать дальше