TWO IN A MILLION (СИ)

- Я рад... что ты перестала плакать.

Минджи дважды моргнула, все всхлипы и рыдания улетучились от шока.

- Омо... – прошептала она, внезапно сильно заливаясь краской.

Тэмину только оставалось прикрыть рот рукой, чтобы скрыть свою широкую счастливую улыбку.

Оставшуюся часть дня Ки провел, ухаживая за своими малышами. Так же ему позвонили из Нью-Йорка – очень сердитая Салли накричала на него, что тот забыл дать ей свой новый номер домашнего телефона. Было очень приятно снова поболтать с ней, старушка уже официально считалась его бабушкой, и он просто не мог не любить ее. Он очень скучал по ней, ведь это она была рядом и поддерживала его, когда никого другого не было. Он собирался пригласить ее к себе как-нибудь.

Несколькими часами позже Тэмин вернулся домой, с широченной улыбкой на лице, которую Ки раньше не замечал. К его удивлению, макнэ действительно забрал свои вещи, возвращаясь к себе в квартиру и выкрикивая каждому, что скоро SHINee снова воскреснут.

Откуда он зарядился такой энергией?.. Ки очень хотелось знать.

Еще одним человеком, очень сосредоточенным на работе, оказался Джонхен. Вокалист сидел на кухне, окруженный ноутбуком и десятком открытых блокнотов, постукивал карандашом по деревянной поверхности стола, пытаясь сочинить новый ритм, одновременно шепча новую лирику.

Ки решил не вмешиваться, тихонько проходя на кухню, чтобы приготовить ужин, иногда заглядываясь на вокалиста, наблюдая, как тот, прикусив губу и прикрыв глаза, еле слышно напевал какую-то мелодию. Если это была новая песня, то он знал, что брюнет не любил показывать ее, пока она не была полностью готова, поэтому он не собирался просить Джонхена спеть ему.

SHINee… Группа из пяти парней, пяти друзей – действительно любящая семья.

Что же теперь с ними станет?

Внутри него было кое-что, от чего хотелось вскочить и снова побежать на сцену, закричать всему миру, что он вернулся, что SHINee станут такими же, какими были и прежде, но...

Все было не так просто.

В SHINee был новый участник, а у него было двое детей, о которых следовало заботиться. Рутинная жизнь айдола не позволяла иметь семью... Такова была жестокая правда.

Но сейчас семья для него была намного важнее.

Он снова бы отказался абсолютно от всего... Лишь бы увидеть, как эти дети будут расти, наблюдать за тем, как у них будут появляться собственные мечты, ощущать их взаимную любовь.

Теперь это было его самым большим и заветным желанием. Он уже давно перестал быть эгоистичным; может, поэтому и он очень уважал пожилых женщин. Многие из них постоянно рассказывали ему, с немалой гордостью, как они вырастили своих детей, жертвуя ради них очень многим, борясь за них до конца.

После окончания ужина Джонхен сказал ему, что накормит детей и уложит их спать, позволяя Ки спокойно убраться на кухне и принять душ, не беспокоясь о том, что дети будут нуждаться в нем.

Было приятно стоять под душем и ощущать воду на своей коже, это очень расслабляло...

Быть родителем оказалось труднее, чем он предполагал. Забота о Югыне была очень легкой; им всего лишь надо было следить за ним несколько часов в сутки. Это было весело, им не надо было действительно стараться воспитывать его, они просто баловали малыша. Ах да, их было пятеро парней, заботящихся об одном ребенке. А сейчас были только он и Джонхен, на плечи которых легла ответственность за двух новорожденных малышей.

Это было утомительно, у него ныло тело, болела голова из-за плача, но... к концу дня... появлялось ощущение, будто ему вручили награду. Было так приятно видеть своих малышей, лежащих в своих колыбельках, сопящих и видящих сны, о содержании которых Ки даже не догадывался.

Другое, что подарило ему огромное счастье – зрелище, которое он сейчас увидел.

Ки только что вышел из ванной, уже переодевшись в пижаму, и собирался поцеловать своих младенцев на ночь, когда он увидел это.

Джонхен сидел на диване, обе руки его были заняты: Джэсон лежал на правой, а Миком – на левой, друг напротив друга.

Оба малыша уже дремали. Всхлипы Миком постепенно угасали, но он продолжал делать это – продолжать петь.

Ки слышал пение Джонхена миллион раз, но... это было совершенно другим. Брюнет всегда вкладывал эмоции в свои песни, но в этот раз тут была не просто частичка, а вся песня была наполнена его чувствами.

Глаза вокалиста сияли любовью, уголки губ были вздернуты в улыбку, пока тот нежно пел, убаюкивая малышей. Голос казался... ангельским, от чего блондин чуть не заплакал.