Вихрь. Отдать половину души (СИ)

Да, определенно, он охотится, только делает это мягко и настаивает на своем, рассказывает через стыд и смущение о том, о чем не говорят за дверями спальни и кабинета врача. И при явном внешнем холоде и фактически безразличии он не уходит. Итан даже мог поклясться, что прогони он его сейчас и в течку этот паршивец будет у него на пороге.

- В течку? Без всяких там посылов на детей и прочие обиды? - альфа осмотрел встрепенувшегося бету, - мне отношения совершенно ни к чему. Строить я их не собираюсь ни здесь, ни там, где живу. У меня есть сын, внук, мне хватает этого.

- Никаких обязательств. - Кивнул Руан.

- Прекрасно. Я здесь еще минимум четыре года. Судя по всему, это будет еще около шестнадцати раз, когда я буду отлучаться от работы на три-четыре дня или более, так?

Руан только кивнул головой.

- Ладно, переживу. - Итан вздохнул. - Когда?

- Через неделю. - Закрыв глаза, покраснев еще больше, Руан едва заметно перевел дух.

- Чудно. Только сами договаривайтесь с моим начальником, - он усмехнулся, - судя по всему, вы птичка по более меня будете, вам и заботы о моих отгулах. А, сейчас у меня работа, если у вас нет еще какого вопроса.

Руан покачал головой. Итан двинулся к двери намереваясь вытолкнуть из своего логова непрошенного гостя. Гость отступил к дверям, осторожно вышел и замер в нерешительности, глядя как хозяин жилища, запирая его, надевал на голову каску, делал первые шаги по коридору, намереваясь исчезнуть из поля зрения.

Итан пошел на выход, не взглянув ни разу на своего, по сути, договорного любовника. Он просто не мог, иначе разложит его прям здесь, на этом грязном полу! Из барака он вышел само спокойствие, а вот Руан прислонился головой к стене и с облегчением выдохнул.

- Шестнадцать раз, да? - пробормотал он. - Ничего, киса, - обратился он к своему зверю, - ничего, мы его завлечем, заставим обратить внимание не только нижней частью тела, но и всем остальным тоже. Шестнадцать раз… и за два уламывали.

Восьмая течка прошла, Руан уехал, а Итан сжимал кулаки и старался обуздать разбушевавшегося кошака. Он с каждым разом все тяжелее и тяжелее отпускает мако. Они идеально подходят друг другу. А Итан боится, что Руан забеременеет, поэтому он все равно использует изделия, даже прекрасно зная, что его партнер пьет противозачаточные. Даже зная это, он ни разу не был с ним без изделия после их первой спонтанной течки.

Работы на шахте с каркасом завершены. Основные балки были прикреплены, наметки этажей и несущих стоек, система сейсмологического предупреждения и специальные конструкции против землетрясений - все работы перешли во вторую фазу. Сейчас нужно было разделить на сектора, ввести перемычки и прочие вещи, из-за которых вся система этажей станет как бы независимой друг от друга и отсечь один от другого будет не только просто, но и безопасно.

Итан, осматривая верх шахты и закручивая последние болты своего основного рабочего направления, думал о теплом теле, которое еще вчера так сладко вдавливал в кровать, слушал его дыхание и шепот. Руан иногда шепчет что-то в приступе оргазма, сжимается сильнее и прижимается всем телом, цепляется своими пальчиками. Боги, какой же он все же…

Выдохнув, подкрутив очередную гайку и вплавив на ее основание специальный "мертвый стоп", осмотрел труды своих рук. Еще четыре месяца и будут обшивать стены, проводить километры кабелей и всевозможных систем оповещения. За этими работами пойдут отделочные, но Итана тут уже не будет, он будет выше. Его работа: каркасы и крепления основных корпусов, после первого распределения материалов. Дальше идут другие бригады, которые доведут шахту до ума.

В котловане расположится центр изучения анабиоза, будут лаборатории и жилые корпуса для персонала, так же магазин, больничный корпус, ресторан и кафетерий. Даже библиотеку сделают. Мини-город. И для всего этого по той же схеме будет возводиться каркас несущий и располагаться малые каркасы, для отдельных блоков, чтобы сделать их изолированными и прочие мелочи по пути.

И пока он, Итан Самаркан, здесь крутил гайки и намертво их запаивал, там, в уже рабочем центре анабиоза, рыкнув на свое отражение в зеркале, Руан Малеки влетел в свою комнату. Он был зол. Очень и очень зол. Сорвав с шеи платок, которым закрывал шею и метки страсти, зашвырнул его скомкав.

- Бар-р-ран! - зарычал он, сжимая кулаки. - Половина срока, а этот дур-р-рак даже не колышется! - взревел он.

Нервно заходив из угла в угол, он то упрет руки в бока, то скрестит их, то лицо накроет.