Вихрь. Отдать половину души (СИ)

- И то. - Элев сел прямо и отвернул голову, добавил, - он меня уже битый час с говном сжирает, а ты словно и не ощущаешь ничего!

- Да все я ощущаю, - прищурился Аравель и показал кулак своей паре, которая мгновенно перевела взгляд в другое место. - Он у нас провинился, так что пусть тихо и в дальний угол.

- Это ты так думаешь и тебе он покажет все, что ты захочешь. - Элев улыбнулся. - А остальные уже щиты усилили, так его ревность плещет.

- Полезно. И остальным тоже. - Аравель посмотрел на друга. - Сам ведь знаешь, что по крайней мере четыре холостяка в этой комнате виды имели, глазки строили и плевали на статус пары.

- Ага, заметил. И ревность их прежнюю в мою сторону стрелой пущенную, тоже заметил.

- Вот и пусть наш папаша, - приподняв ребенка и заглянув в его личико, Аравель заулыбался, - поработает на свой имидж и даст понять всем и вся, что я хоть что-то для него значу и статус пары, для него лично, не пустой звук.

- Да… - Элев очень тихо пробормотал, - был бы я тут раньше, удавил бы дурака.

Аравель ничего не ответил, просто улыбнулся на свой манер. Сабантуй прошел дальше по наклонной и вечером, когда оставались самые близкие из друзей, Тайнара уложили в его кроватку. В этот момент Клаус утек следом и прилип к паре, прижался со спины и сладко вдохнул запах тела своего малыша.

- Устал? - спросил Аравель, явно отреагировавший на его близость и стремившийся сейчас немного отвлечься, рассматривая комнату.

- Немного. А ты?

- Есть такое. - Выдохнув, хотел освободиться из уз горячих рук, но его не пустили. - Клаус?

- Малыш, - выдох на шею, - какой же ты сладкий. - Он вдохнул сильнее и поцеловал в шею.

- Мне нельзя, ты ведь еще помнишь?

- Да, но хоть так, позволь. - Влажный язык облизывал кожу, губы посасывали и слегка прикусывая зубами, Клаус млел от своей ласки, доставляющей паре удовольствие.

- К-Клаус… - выдохнул Аравель, когда ладонь накрыла его увеличившуюся грудь и слегка сжала. - Прекрати…

- Боги, какой же ты сладкий… - выдохнул альфа и чуть сильнее сжал его проступивший сосочек.

- Клаус! - рыкнул Аравель приводя в чувство свою пару, ибо его вторая рука уже опустилась на живот и стало больно. - Больно!

Альфа вздрогнул, отстранился и заглянул в глаза Аравеля. Повинившись, он замурлыкал, прогоняя боль, нежно дотрагиваясь до живота, где еще свежи шрамы и близость запретили еще на три недели, спасибо медицине за такие короткие сроки. Швы, сделанные лазером, могли просто расползтись и причинить боль. Клаус не хотел видеть ее на лице пары.

Обняв его за плечи, притянув к себе, заливисто мурлыкая песню дарующую облегчение, Клаус корил себя за несдержанность. Все же раньше у него каждый день да через день кто-то был, а тут больше двух недель без единого акта. Можно сказать, рекорд!

Аравель был очень счастлив видя своего сына, слушая его голос, вдыхая запах. Тайнару уже три месяца, он громче плачет, требует к себе особого внимания и ненавидит, когда родители ссорятся. Ссоры были, не такие как раньше, но были. Главным образом из-за ревности Клауса. Куда бы и к кому бы они не пришли, Клаус везде видит соперников, нередко сходится в ссоре с кем-то или просто психанет неизвестно на что и тащит в свою берлогу свое семейство.

После очередного такого похода в гости Аравель не выдержал.

- Клаус, что ты из меня пытаешься сделать? К чему вся эта ревность?

- Малыш…

- Что малыш? Что? С тобой уже никуда невозможно сходить! Ты всех готов прибить на месте!

Они были в гостиной, Тайнар спал в спальне. Аравель был зол, ведь ему надоела эта сверх меры опека. Надоел тотальный контроль и сцены ревности, психи альфы.

- Ты как маньяк! - распекал его пара. - Мне уже и поговорить ни с кем просто так нельзя, сразу уши навостришь, - изобразил его руками, - носом водишь и глазищами сверкаешь, разве что табличку тебе не повесили: осторожно злая кошка!

- Малыш, но они же…

- Это не они! Это ты все видишь своей башней-колокольней! Это ты у нас умелец за изменами, а не я. И это ты всех подозреваешь, ибо сам не чист и пойман на подобном. Не надо меня причислять ко всем своим подвигам!

- Аравель, - Клаус попытался приблизиться.

- И не надо вот этих глаз, не сдамся и не паду на милость победителя! Сиди и думай над своим поведением! - он стремительно вышел из гостиной метя в спальню к сыну.

Клаус только проводил его глазами. Аравель прав и не прав. Он не видит этого, но половина друзей Клауса, да и его тоже, половина их всех слюни пускает на него. Красивый, статный, веет силой и уверенностью, по-особенному светится и к нему притягивает магнитом любого, кто хоть раз слышал его голос. И Клаус неописуемо нервничает, когда к нему хоть кто-то приближается, видать сказалось воспитание деда. А еще ревнует и, Аравель этого не знает, но он уже десятки раз отбрасывал нити, что его ощупывать пытались!