Денис Петриков - Огребенцы. Место в котором мы встретились (СИ)

- Сколь много нам открытий чудных сей мир жестокий принесёт, сколь много даст и отберёт, - просвистел Владимир, явно понимая ход размышлений молодого человека. - Хотя возможность тыкать членом в этом мире не отобрали, тыкнуть куда попало им не получится, даже при отсутствии моральных норм. Если ты, конечно, планируешь выбраться отсюда, - прокомментировал он как-то грустно и весьма непонятно, попутно разглядывая Юру.

Но здесь ситуация сменила свой статус с 'мы сидим в просторном гробу', на 'нас из просторного гроба эксгумируют'. Со скрежетом на потолке образовался прямоугольник, и часть каменного перекрытия уплыла вверх. В образовавшийся проём немедленно хлынул свет. Не такой яркий, как излучал кристалл на полу, а другой, обычный - дневной.

Сверху незамедлительно опустилась массивная деревянная лестница, и по ней сноровисто спустился лысый мужчина в годах, облачённый в просторную серую мантию. Он внимательно оглядел присутствующих и задержал взгляд почему-то именно на Юрии, а не на обнажённой кореянке. Впрочем, интерес был явно не 'гастрономический', так как от увиденного мужчина недовольно поморщился. Закончив осмотр, он вопросительно выдал непонятное:

- Оторгентор?

На этот короткий, но всё равно весьма неясный вопрос, Владимир вздохнул:

- Поможем, что ж не помочь. Эх, почему сегодня соотечественники такие неприглядные, но это ведь не повод не помочь своим, правда? - кинул он Юре, - Не лебёдкой же тебя отсюда поднимать, - ехидно ухмыльнулся он.

После вздохнул, подошёл к молодому человеку, бесцеремонно откатил его ногой от кучи блевотины и одной рукой подхватил необъятное тело задрота под мышку. Что намекало - мышцы у Владимира стальные. Майк, абсолютно без всяких стеснений, как мешок с сеном, взвалил на плечо мужчину, что постанывал рядом. А жрец в серой мантии по-отечески заботливо взял на руки девушку. Дальнейшие подробности Юра не рассмотрел, так как от подобной переноски сознание его тело покинуло.

Глава в которой выяснилось, что Wi-Fi здесь нет.

***

Юра висел в бесконечности. Бесконечность была странная, плотная как кисель, но при этом вполне воздушная, прозрачная. Неописуемая такая бесконечность. Продолжало странности то, что над головой светился яркий белый свет, от света этого волнами шло ощущение благости и спокойствия. Свет согревал и успокаивал, наполнял лёгкостью и блаженством. Однако ближе этот свет не становился. Так как Юра медленно, словно падающий лист, опускался вниз.

А внизу колыхалась тьма. Она вызывала страх и беспокойство и, хотя казалось, что до океана тьмы бесконечно далеко, страх усиливался с каждым сантиметром падения.

Мыслей не было, доступны были лишь ощущения и прямое знание, когда просто знаешь без всяких мыслей. Но долго анализировать новое состояние Юра не смог. На каком-то этапе падения вниз, тело стало невыносимо жечь. По нарастающей возникла неописуемая боль, но не в смысле остроты, нет, страдание незнакомое ранее охватило саму его сущность. Некая новая смесь страха, тоски и медленного погружения в котёл с кипящей водой. Пытаясь сопротивляться падению, он начал грести руками вверх, к свету. И это получилось. Воздух, эфир, или что-то ещё, имело небольшую, но плотность, что позволяло медленно выгребать наверх, прочь от невыносимых мук.

Вдруг из тьмы взвилось длинное липкое щупальце, обмотало ногу парящего и стало неумолимо тянуть вниз. Ужас, что глубже животного, охватил Юру. Он грёб руками, сопротивлялся, выбивался из сил. Сложно сказать сколько длился этот процесс, может секунду, а может тысячу лет. Но вдруг всё прекратилось.

***

- Привееет! Ты меня понимаешь? Ты русский?

- Ойооо, хных, - выдал Юра, выныривая из пучины страданий.

Переключение на реальность произошло быстро, и если муки душевные прекратились почти мгновенно, то боли физические нагло заявили права на его многострадальную тушку. Мышцы болели, суставы ломило, мозг из головы так вообще выкачали, а на его место залили отработанное моторное масло в вперемешку с тормозной жидкостью. Хотя нет, тормозная жидкость тормозит, но никак не болит. Молодой человек с трудом разлепил глаза и уставился на маленькую хрупкую девчушку. Юра предпринял попутку сообщить ей, что ему очень плохо, но издал лишь помесь стона и урчания.

Худенькое кареглазое создание с круглым личиком разглядывало его внимательными глазками и хмурило маленький ротик, крутя при этом на палец длинные светлые волосы.