Эрик Бутаков - Мыс Рытый

Утром мы подходили к Молокону. Мне вспомнилось, как пятнадцать лет назад, здесь с Вовунькой, вон — возле того зимовья, мы встретили Аркашу Машковцева и Александра Васильевича Саенко (читайте про них в «семидесяти трех днях вокруг Байкала»). Как переходили перешеек по воде «аки посуху»! Как мне было тогда ху… хуже не бывает после отравления. Черемша, омулевая икра, солонец, где-то там за зимовьем… Много чего вспомнилось, особенно эти леднички на горах в виде деревьев, поднявших «ветви» к небу. Но корабль уперся носом в гальку и мы, как всегда, по команде Палыча, «без объявления войны», моментально собрались и спрыгнули на берег, чтобы штурмовать Молокон. Вот только Валя с Палычем № 2 уже успели нажраться, и хулили капитана, который типа ввел их в заблуждение, сказав, что к Молокону мы прибудем к вечеру. Поэтому они и напились. Валя не пошел с нами — он бы и не смог. Оставили Валю. С нами был работник спасательного отряда — он заменит Валю! — решили мы… и спрыгнули на хрустящий берег с громыхающего трапа.

Я зарядил карабин.

Кстати, о карабине.

Мой старикашка-карабин служит мне с одна тысяча девятьсот девяносто пятого года от Рождества Христова по официально принятой в шестнадцатом веке версии светской хронологии Скалигера-Петавиуса. В общем, в девяносто пятом году я купил его в Нижнем Новгороде и с тех пор он мой спутник беспонтовых охот на крупную дичь. Однажды мне довелось из него подстрелить козу, но всем я говорю, что чего я только с него ни настрелял. Это не важно! Он есть, и в нужный момент он себя ещё покажет. Я взял его с собой — это был мой «пропуск» на это путешествие. Все вкладывали деньги, а моя обязанность — карабин и охрана жизни всех путешественников. Я постарался. Пули — полуоболочечные, редкие — для убийства морских котиков. Попав, такая пуля остановит даже слона! «Подтянул» их мне Вовуня. Это старый заказ ещё его отца. Но пули классные, и их у меня ровно двадцать две. Я, конечно, купил ещё пачку (двадцать штук) обыкновенных, стандартных полуоболочечных — но они фигня по сравнению с этими. Я с карабином, никто ничего не бойтесь, идем в тайгу, кто кинется — прошнурую — мало не покажется, хрен переварите такие пилюли! Мой старикашка (а зовут его «Тигр» то есть, практически, «СВД») со мной — трогаем!

Мы спрыгнули (да сколько ж можно?!) на хрустящий берег, я зарядил карабин.

Обходили это длинное утиное озеро. Километра полтора обходили. Вышли на конную тропу, заваленную, как говорил товарищ Бендер, конскими яблоками, прошли через благоухающие, в человеческий рост, травы изумительных полян, залезли с помощью «ДжиПиЭс» в дебри березового бора и заблудились. Вспотели сильно, как цуцики, с непривычки, выдохлись, и все бросились к картам ориентироваться. Не помогло — все умные. Опять лезли в дебри, набирая высоту, и все куда-то ни туда. Лазили, лазили, петляли, пить охота… Вновь привал, ориентация, GPS — херня полная! Потом плюнули на всё, услышали реку и вышли к реке. Обед!

Я разделся до трусов, выжимая майку. Я, конечно, читал где-то, что майку можно выжимать от пота, но сам я этому не верил, а вот теперь стою и выжимаю. Жирок мой потёк. Пузико моё розовенькое не ожидало такой нагрузки! Хорошо! Давайте позагораем и пожрем. Ботинки мои горные, носки и майка сохнут, залитые потом, а камни обжигают мне ступни — я не взял запасной обуви — это минус! Штанишки, которые я купил перед путешествием, как говорила девочка-продавщица, не должны промокать, должны проветриваться и всё такое… Они промокли насквозь от пота, да ещё и расходятся постоянно, потому что вместо ремня или резинки у них эта несчастная «держалка» виде липкой ленты. Не держит абсолютно! Они тоже сохнут на бревне. Всё сохнет! Закипает вода.

— Где чай?

А где чай? Нету чая — забыли.

— Валентин должен был положить.

— Кому?

— Кому?

— Вот, Валентин! Ё-маё, забыли чай!

— И сахар!

— И сахар?

— И сахар!

— Вот Валентин! Ё-маё! Как же так получилось?

Нарвали смородинного листа, выдрали брусники вместе с корнем, я достал «Колдрекс» — это заменило чай. Заменило — чего тут скажешь!

Заварили сублиматы. Ваау! Не лезет!

Я достал банку монгольской тушенки, чтобы пожрать нормально и меньше после тащить — 550 граммов весу как-никак.

Пауты задолбали! Огромные, полосатые, коричнево-оранжевые. После я узнал, что их величают «оленьими». Сволочи! Прошло три недели, а я до сих пор отковыриваю коросты с мест их укусов! И чешется! Ну, сволочи же!