Эрик Бутаков - Мыс Рытый

Утром мы рано отчалили, пошли на Ушканьи острова фотографировать нерпу. Мне оставалось только взглядом попрощаться с кораблем-Бурмейстером и мысленно поблагодарить его за помощь в прошлом, пожелав ему, как человеку — Царствия Небесного, а как кораблю — семь футов под килем.

Сделав «ознакомительный» круг по всему Чивыркуйскому заливу, дав возможность «московским гостям» пофотографировать утёсы и бакланов, которые вернулись таки через пятьдесят лет домой — на Байкал, Бог знает, откуда, наш корабль наконец-то направился на Ушканьи Острова.

Чайки неслись за нами орущей оравой. А мы их кормили.

Чайки за объедками рыбы даже не ныряли, а вот за гнилой хлеб дрались! (Как и в первый вечер.) Они дикой ордой шли, как истребители, за каждым куском, потом вновь орали, просили ещё, и опять вырывали друг у друга куски, давясь, но, глотая, и снова громко требовали хлеба. А брошенную им недоеденную рыбку или кости, они провожали изгибом головы и не удосуживались за ней нырять. Почему?

А вот меня, откровенно говоря, разновидность рыбных блюд периодически спасала. Хотя особого голода я не ощущал — видимо, мой внутренний запас жира «горел» пока я прыгал по ухабам, но на корабле, когда нечего делать — только и жрешь. Не представляю, если бы и на корабле нам пришлось бы есть лишь сублиматы. Хотя… у меня достаточно «внутренних запасов орбина»! Даром что ли птицы жиреют, прежде чем лететь в дальние края? Так и я, перед походом не стараюсь особо худеть! Рекомендую — проверенно.

На Ушканьих островах очень много муравьев. Владимир Павлович говорит, что самая большая плотность на один метр леса по всему Байкалу (Если Байкал рассматривать ни только как водное пространство).

— Идешь и ловишь себя на мысли, что стараешься на них не наступать. Но как? Это будет выглядеть весьма не нормально, если пытаться на них не наступать, — читая мои мысли, произнес Евгений Ефимович, когда мы шли по дощатому тротуару на другой конец острова фотографировать лежбище нерпы.

Муравьи кишели на досках — шагу не было возможности ступить, чтобы под ногой не оказалась сотня-другая этих балбесов.

— Они — идиоты, Евгений Ефимович! Нет, чтобы под досками ползать, так ведь лезут под ноги! Прыгать что ли? Как их тут не раздавить?

— Вот именно. А жаль.

— Жаль. А что делать?

И мы продолжали путь, безжалостно, но, не желая, давить этих глупых… балбесов.

Разумеется, во время съемки нерпы у меня опять сели батарейки. Пришлось просто наблюдать, а потом задавать вопросы проводнику:

— Самое большое количество нерпы на этих камнях сколько?

— Я однажды девяносто штук насчитал.

— А вообще на Байкале сколько её?

— Примерно тысяч триста.

— Триста?!

— Триста тысяч.

— Ну, я про то же. Это много!

— Это очень много. Считается, что достаточно — сто тысяч. А последние годы её развелось слишком много. Триста тысяч — это придел. Кормовой базы может не хватить, чтобы ей прокормиться. Естественных врагов у неё в природе нету, кроме человека, вот она меры и не знает.

— Так, отстреливать надо.

— Отстреливают. Но последнее время, больше сеткой ловят — так надежней.

— И всё равно плодится?

— Всё равно плодится.

— Т! Вот какая! Кормовой базы может, и вправду, не хватить! Я вижу, у вас тут и у муравьев естественных врагов в природе, кроме человека, нету. Может, их тоже — сеткой?

Проводник улыбнулся:

— Сеткой их не поймаешь.

— Жаль.

После просмотра всех Ушканьих Островов было принято «гениальное» решение вернуться обратно на Святой Нос, но уже со стороны Баргузинского залива и там заночевать. Такая перспектива не очень радовала. Во-первых, мы и так уже намотали лишних морских миль, пока кружили по Чивыркую и вдоль Островов, более чем достаточно. Во-вторых, что-то там с горючкой у нас были проблемы, и нам приходилось постоянно её перехватывать у разных кораблей и в разных населенных пунктах. Благо, Андреича здесь каждая со… все знают. Ещё на Котельниковском выяснилось, что те, кто заказывал для нас корабль, вместо Молокона капитану сказали, что корабль пойдет в Онгурёны. Не мудрено перепутать девочке из турфирмы такие названия — Молокон-Онгурён — она Байкал видит, только когда её туда любимые возят. Про карты я не говорю — только пасьянс! Вот Андреич и залил, сколько надо до Онгурён. Вся остальная горючка — подарки друзей и знакомых по ходу пьесы. В-третьих; пока погода хорошая, лучше махнуть сразу на Ольхон. А там — хоть трава не расти! В случае шухера, и по берегу можно уехать на материк — всё-таки уже «родные» места — не забудьте, что наш дизель уже капризничал возле Рытого, да и на Чивыркуе Саня его чего-то там латал. Плюс ко всему, встать на ночь на Святом Носе со стороны Баргузинского залива негде. Дунет ветер — положит корабль. Вот такие аргументы! И это ещё только начало, если забыть про взятые уже билеты на самолет обратно, и что обязательно нужно умудриться двадцать второго быть в МРС. А если непогода, тогда!..