Михаил Певцов - Путешествие в Кашгарию и Кун-Лунь

26 июля мы направились к Черчен-дарье и шли сначала по черченской караванной дороге, которая верстах в 15 от Ачана вступает в песчаную пустыню и следует по ней почти до самого Черчена. В пустыне она пересекает русла речек Иссинген и Ак-яр, несущих летом, в период разлива, свои воды далеко на северо-запад в пески, а в остальное время иссякающих вскоре по выходе из гор. Тогда дорога на всем протяжении от Ачана до Черчена в 90 с лишком верст становится безводною. Она пролегает большею частью по сыпучим пескам, которые к северо-западу от селения Ачан носят название Ачанын-кум, а далее на запад до самой реки Мольджа называются Кызыл-кум-буглук. По этим пескам проходит также прямая дорога из Черчена в Копа, имеющая около 130 верст протяжения, в том числе до 100 верст по пескам. По ней черченцы доставляют зимой на прииск продовольственные припасы, которые перевозятся всегда на верблюдах, причем верблюдовожатые, за отсутствием в пустыне воды, должны запасаться ею для себя на весь путь.

Свернув в четырех верстах от Ачана с черченской дороги, экспедиция направилась по тропе и шла сначала на север, потом на северо-восток. Первую станцию тропа пролегает по мягкой лёссовой равнине, покрытой изредка весьма плоскими песчаными буграми и прорезанной неглубокими балками. Эта подгорная равнина, благодаря присутствию подпочвенных вод, далеко не бесплодна, и на ней пасутся стада степных антилоп.

В 20 верстах от Ачана мы пересекли речку Иссинген, текущую в широкой, каменистой долине, и остановились на ней ночевать. Она была в то время в полном разливе и несла, по словам проводников, свои воды далеко на северо-запад, во внутренность песчаной пустыни; в остальное же время Иссинген теряется, не доходя до песков.

Следующую станцию экспедиция шла в северо-восточном направлении, удаляясь все более и более от гор. Тропа пролегла уже по пустынной дресвяной равнине, монотонной и печальной, покрытой изредка плоскими песчаными буграми и весьма скудною растительностью. Среди станции караван пересек полосу довольно высоких песчаных грядок, простирающихся с северо-запада на юго-восток. Направление их и неравносклонность указывают на борьбу в этой местности северовосточного ветра с югозападным и преобладание последнего.

С возвышенной полосы песчаных грядок мы спустились в узкую долину речки Ак-яр, несущей свои воды, подобно Иссингену, в период разлива далеко на северо-запад, в песчаную пустыню, а в остальное время не достигающей песков. От нее тропа опять идет по печальной дресвяной равнине верст семь до следующей речки Курам-лык. Достигнув долины этой речки, мы разбили лагерь для ночлега на возвышенном и длинном острове, заключающемся между сухими руслами. К востоку от него лежит другой такой же остров между рукавами самой речки, которая в то время уже значительно обмелела. В русле западного рукава ее находятся массивные валуны, принесенные, очевидно, этой речкой с гор. Таких крупных валунов мне не приходилось замечать ни в одной из рек, текущих с Кун-луня, в столь большом расстоянии от его подножья (около 30 верст). Поэтому присутствие их в ложе речки Курам-лык можно объяснить, мне кажется, только сильным катаклизмом, происшедшим в ее горном ущелье, как, например, прорывом временной преграды, образовавшейся от обвала и разрушенной внезапно напором скопившейся выше нее огромной массы воды.

С ночлежного места на острове мы повернули прямо на север и шли сначала по самому острову, весьма медленно склоняющемуся в этом направлении, а потом по сухому ложу левого рукава речки Курам-лык. Из этого последнего экспедиция поднялась немного на пустынную дресвяную равнину и, пройдя по ней несколько верст, пересекла живое русло той же речки, текущей на северо-запад в неглубокой долине. От речки тропа идет опять по пустынной дресвяной равнине, понижающейся в конце станции увалом, или уступом, к долине реки Черчен-дарья, на берегу которой мы остановились на ночлег.

От продолжительных дождей в горах Черчен-дарья разлилась, и переправа через нее, к сожалению, была совершенно невозможна. В пустынной долине ее не было вовсе подножного корма для лошадей, которых пришлось довольствовать исключительно ячменем, имевшимся всегда в экспедиции на крайние случаи, да и для верблюдов корм был очень плох. Перед вечером к нам прибыли черченские старшины, посланные местным беком для встречи экспедиции. По доброму туземному обычаю, они привезли нам пшеничных лепешек, вареных яиц, фруктов и несколько десятков снопов люцерны для лошадей, которая была так необходима нам в этом пустынном месте.