Михаил Певцов - Путешествие в Кашгарию и Кун-Лунь

С вершины перевала мы спустились по отлогому южному склону окраинного- хребта, имеющему не более 1 1/2 верст протяжения, на весьма высокую равнину и, отойдя полверсты от его подножья, разбили палатки в плоской лощине {Ширина окраинного хребта по пройденному нами направлению около 30 верст.}. Вокруг простиралась ровная щебне-дресвяная нагорная пустыня, поросшая кое-где группами приземистых кустиков белолозника. Воды на поверхности, по тщательным розыскам, нигде не оказалось, но в лощине, спускавшейся с перевала, найдено было мокрое песчаное место. На этом месте наши люди вырыли яму, которая, к общей радости, вскоре наполнилась прекрасной водой, а бывшие с нами таглыки накопали толстых корней белолозника -- единственного топлива в этой заоблачной земле. Но огонь поддерживался в ней с большим трудом: нужно было постоянно вдувать воздух в костер маленьким мехом, который был взят на всякий случай с собой. Вода на этой высоте (16 100 футов) кипела при 84,2° Цельсия, и свежего мяса нельзя было сварить: от долгого пребывания в кипятке оно только краснело и почти вовсе не разваривалось. Мы предпочли довольствоваться похлебкой из сухого мяса, дававшего больше навара.

27 июня с раннего утра до 10 часов шел большой снег, и наш лагерь очутился среди необозримой снежной поляны, напоминавшей нам родные равнины, одетые зимним покровом. К 10 часам он прекратился; из-за густых свинцовых облаков начало показываться по временам солнце, и стал подувать с запада легкий ветерок. От совокупного действия жгучих солнечных лучей и сухого ветра снег очень быстро исчезал, и к 11 часам его уже не стало. Тепловые солнечные лучи в этой заоблачной земле сильно жгут обнаженные части тела путника, обращенные прямо к солнцу, тогда как остающиеся в тени в то же время нередко зябнут.

В 11 часов, когда снег с равнины совершенно исчез, я с Роборовским и одним казаком, взяв с собой барометр, камеробскуру с принадлежностями и вьючную лошадь с запасами, отправились на рекогносцировку окрестной местности к югу от лагеря.

Около трех верст мы ехали по щебне-дресвяной равнине, на которой часто встречались выходы коренных пород, выступавших из земли едва заметными гребнями. Затем мы спустились в глубокую долину, шириною около версты, окаймленную высокими увалами, на дне которой не оказалось, однако, никаких следов проточной воды. Из долины мы поднялись на волнистую щебне-дресвяную землю, покрытую местами низкими грядами холмов восточно-западного направления. Между этими грядами заключаются обширные замкнутые котловины с солонцеватой почвой и слабым соляным налетом в наиболее углубленных местах плоского дна.

На поверхности земли повсюду встречались длинные трещины шириною до пяти дюймов, засыпанные смесью из песка, щебня, гравия и дресвы. Они служат неоспоримым свидетельством жестокости зимних морозов в этой нагорной пустыне и отсутствия во время их снежного покрова. Следов дождя в ней не оказалось вовсе: мы нигде решительно не видали ни сухих русел, ни промоин в лощинах, трещинах, обрывах и расселинах, ни отпечатков дождевых капель, столь долго сохраняющихся на некоторых породах, как, например, на отверделой глине. Поэтому весьма вероятно, что в описываемой нагорной пустыне круглый год выпадает только снег, но от действия жгучих солнечных лучей и почти постоянных иссушающих ветров очень скоро исчезает, оставляя некоторое количество влаги в почве. Грунтовых же вод, судя по мокрым местам, встречающимся изредка в котловинах, в этой заоблачной стране должно быть все-таки достаточно.

Низкорослый белолозник, едва заметный с лошади и растущий притом весьма рассеянно, отдельными группами миниатюрных кустиков, -- единственное растение, найденное нами в нагорной пустыне. Высота его над поверхностью земли по крайней мере втрое меньше, чем в нижележащей долине озера Даши-куль. При сравнении же его с белолозником того же самого вида с северного предгорья Кун-луня, растущего высоким, ветвистым кустом, между ними оказывается столь значительная разница, что с первого взгляда сравниваемые растения легко признать принадлежащими двум различным видам. Зато белолозник нагорной пустыни, скрывающийся от суровости ее климата в земле, имеет массивный корень, служивший нам единственным топливом.

Замечательно также полное отсутствие в описываемой нагорной пустыне мхов и лишаев. Природа, очевидно, отказала ей в этих приготовителях почвы для растений высшей организации, которые не могут прозябать в столь суровой стране.