Поль Лаббе - По дорогам России от Волги до Урала

Пристани и люди на них почти везде одинаковы. Обычно селения располагаются на крутом берегу далече от причала, но иногда все же можно увидеть сараи, примитивные избы, а вдалеке деревянный городок, с домами, теснящимися вокруг выбеленной известкой церкви с красным или зеленым куполом. Услышав корабельный гудок, люди пешком, на повозках или верхом устремляются к пристани.

Пассажиры гуськом идут по понтону, впереди всегда вышагивает, как правило, поддатый полицейский. С борта бросают сходни, и все, активно работая локтями, устремляются на этот шаткий и опасный мостик. Пристани притягивают множество нищих. Вот старик, сквозь лохмотья которого выглядывает иссушенное тело, клянчит у пассажиров милостыню, обращаясь к ним то «батюшка», то «дружок», другие демонстрируют рубцы и гноящиеся язвы на ногах, лица, обезображенные ужаснейшей из всех болезней [34] Речь идет о проказе (лепре). .

Матросы и грузчики гонят всех их прочь. Монашки, кажется, не мывшиеся с тех пор, как приняли постриг, выпрашивают пожертвования своим монастырям, крестьянки громко зазывают покупателей:

– Возьми мою земляничку, батюшка!

– Купи-ка молочка, хозяин!

– Смотри, какой у меня вкусный хлеб!

Тут же к услугам путешествующих стоят дрожки, кои, кажется, помнят еще времена Екатерины Великой [35] Екатерина II Алексеевна Великая (1729–1796) – императрица Всероссийская с 1762 г. . Ими управляют одетые в тяжелые, усыпанные блохами кафтаны кучера, в густых и длинных бородах которых, никогда не знавших гребня, полно хлебных крошек, табака и пыли.

На маленьких пристанях пассажиров садится мало, но каждый тащит с собой огромное количество пожитков. Толстощекие и чумазые ребятишки цепляются к женским юбкам. Совсем уж мальцов, одетых в простые цветные рубашонки, бабы несут, как узлы с грузом, под мышкой, и их голые ножки болтаются в воздухе.

Звеня шпорами, с гордо поднятой головой поднимается на палубу обер-офицер с саблей. Расступившись перед ним, пассажиры затем вновь сбиваются в толпу, причем одни пытаются занять места получше, а другие проскочить без билета. Чего только не увидишь перед окошком кассы! Мимо простых татар, едущих в третьем или четвертом классе со своими закутанными в покрывала благоверными, движется их спесивый соплеменник-богач в сопровождении одетых на русский манер и с открытыми лицами жен. Он старается походить на русского, но его выдает физиономия. А вон идет длинноволосый рыжий поп с женой и целым выводком детей. Наконец, появляется русская семья с носильщиками, нагруженными подушками, матрацами, одеялами, зонтиками, сумками, чемоданами, сундуками и самоварами. Юноши откровенно пялят глаза на женщин, среди коих особенно выделяются своими несуразными платьями и дородностью форм купчихи.

Едва пароход отчаливает, новые пассажиры укладываются спать, отдыхают или приступают к еде. Из сумок вынимаются чай, икра, колбаса, сыр, коробки с сардинами, булки и водка, салфетки, носовые платки и сигареты, в самовар заливается вода. Все рассаживаются за столы и начинают есть.

Всю ночь напролет люди режутся в карты. Некоторые азартные игры на кораблях запрещены, но капитан и сам не прочь поиграть с пассажирами.

На палубе беспрерывно звучит фортепиано. Хотя русские изумительно музыкальны и среди них встречаются великолепные исполнители, они, по причине собственной лени, являются самоучками.

Пассажирские классы мало отличаются друг от друга, разве что третий и четвертый выглядят чуть попроще. Русские не обращают внимания на социальные различия, поэтому уже через несколько часов все пассажиры и даже команда корабля стали моими приятелями.

Мужики спят на палубе на спине или на брюхе прямо в одежде, разбросав в стороны разутые ноги, их жены посапывают рядом в тех же позах, в расстегнутых рубахах, в обнимку с ребенком, сосущим грудь. Проснувшись, они едят, играют в карты, орут песни и пляшут под гармошку. Ссорятся они часто и жестоко, ночью могут предаться любовным утехам прямо на палубе. Помню, возвращался я как-то в Нижний Новгород по Оке, одному из крупнейших притоков Волги. Перегнувшись через перила, я увидел внизу сидящего на самом носу корабля матроса, в чьи обязанности входило следить за фарватером реки на мелководье. Разложив землянику, огурцы и чай, он вздумал перекусить. Недалеко, на канатной бухте, притворившись спящей, лежала дородная крестьянка. Она украдкой подглядывала за матросом, а он тоже заинтересованно посматривал на эту бабенку в теле. Сперва они перемигнулись, затем улыбнулись друг другу, потом он угостил ее земляникой, и как только достал бутылку водки, она принялась пить ее прямо из горла, многозначительно задрав подол юбки. Тем временем решительная рука матроса постепенно поднималась по мясистой ляжке крестьянки все выше и выше… То, что произошло дальше, описывать здесь, конечно, нельзя, но на следующий день я не удержался и поздравил его с успехом. Он захохотал и восхищенно заметил: