Светлана Долгова - Ледокол «Ермак»

В 1938 г. эстафету командования «Ермаком» принял от В. И. Воронина Михаил Яковлевич Сорокин, высокообразованный капитан, опытный моряк, в прошлом военно-морской офицер – участник Цусимского сражения. Новый капитан сыграл такую же значимую роль в судьбе нашего героя, как и В. И. Воронин.

С особой гордостью о М. Я. Сорокине Вячеслав Владимирович вспоминал в связи с событиями Великой Отечественной войны.

Война застала «Ермак» на Балтике. Уже с первых военных месяцев ледокол, проводя караваны судов с техникой и войсками, находился под обстрелом немецких батарей и самолётов. Но самым суровым испытанием для ермаковцев стал один из осенних дней 1941 года.

23 сентября М. Я. Сорокин получил предупреждение: на Кронштадт, где в это время стоит «Ермак», движется армада вражеских самолётов. Капитан, спасая ледокол, вывел его на Большой рейд. Вскоре в воздухе появилось более сотни фашистских самолётов. Небо, как утверждают очевидцы, в это время стало буквально чёрным от бомбардировщиков. Основная громада двинулась на Кронштадт, а отделившаяся группа «юнкерсов», состоящая из тридцати шести самолётов, выбрала своей целью ледокол «Ермак». Завязался неравный поединок. Поняв, что установленное на борту ледокола вооружение не рассчитано на такую массированную атаку, фашисты откровенно издевались над ермаковцами. Они устроили «карусель» – поочерёдно с воем по одному или группами пикировали на ледокол, сбрасывая десятки бомб. Но благодаря мастерству и самообладанию М. Я. Сорокина могучий «Ермак» виртуозно уходил от бомб, летящих прямо на ледокол. Вода вокруг ледокола буквально закипела. По воспоминаниям В. В. Смирнова именно капитан Сорокин своим спокойствием и выдержкой воодушевлял ермаковцев. Он отдавал чёткие и точные команды. Так, например, он обращался к кочегарам по телефону: «Давайте, ребята, оборотов и пару, бомба не наша, не наша».

Сам В. В. Смирнов так описывает события этого боя: «Я подавал снаряды из трюма. Подымешь голову – опять висит над тобой чёрный фашистский крест. Зажмуришься: ну, конец! За несколько часов боя эта мысль тысячу раз ошпаривала».

Искусство и хладнокровие опытного капитана, а также мужество всего экипажа спасли «Ермак» – ни одна бомба не попала в легендарный корабль.

Ермаковцы за свой подвиг заслужили награды, наш герой за отвагу получил орден Красной Звезды.

Спокойный, уравновешенный, образованный кочегар, умеющий мужественно держаться в самых сложных ситуациях, вызывал уважение капитана Сорокина. Поэтому неудивительно, что сразу после окончания войны он обращается с письмом к всесоюзному старосте (председателю президиума Верховного совета СССР) М. И. Калинину с просьбой дать возможность В. В. Смирнову занять должность штурмана на «Ермаке». М. Я. Сорокин честно и откровенно написал в высшую инстанцию страны, что доверяет этому человеку и поручается за него. За десятилетие своей службы на ледоколе кочегар Смирнов на деле доказал свою преданность отечеству.

Ответ из Москвы пришел положительный, но с оговоркой – В. В. Смирнов не имеет права занимать должность выше 4 помощника капитана.

Окончив школу штурманов ледокольного флота, В. В. Смирнов становится штурманом на «Ермаке». Его авторитет как специалиста непререкаем. Подтверждением тому служат слова М. Я. Сорокина, которые он, собираясь в плавание, говорил: «Я без Смирнова не пойду. Он может вести судно с закрытыми глазами».

Несмотря на повышение по службе В. В. Смирнов не зазнался. Он был предельно учтив и вежлив со всеми членами команды. Они иногда этим пользовались, когда просили его отстоять за другого вахту. Но и в изменившихся обстоятельствах он оставался «белой вороной». Получив штурманскую должность, Вячеслав Владимирович не расстался со своей маленькой каютой, в которую его поселили еще в те времена, когда он служил кочегаром. Он не променял её на другую, более комфортабельную. На удивлённые вопросы отвечал: «Мне так удобно». Смирнов не курил, не признавал обильные застолья, вообще не пил водку и не матерился – это вызывало усмешки у тех людей, кто считал, что все перечисленное – необходимая составляющая для людей в арктических плаваниях. Другой повод подтрунивать над ним был вызван его манерой говорить «есть» и при этом отдавать честь «под каблук». Эта привычка осталась у нашего героя с молодых юнкерских лет. Над ним подшучивали, но при этом он не озлоблялся и не замыкался, наоборот, умел привлечь к себе людей. Когда В. В. Смирнов садился за пианино в кают-компании и брал первые аккорды любимых классических произведений – все замолкали и слушали… Играл он проникновенно, очень выразительно, мог затронуть самые сокровенные струны человеческой души, а еще прекрасно декламировал стихи, в основном русских поэтов.