Владимир Обручев - От Кяхты до Кульджи - путешествие в Центральную Азию и китай. Мои путешествия по Сибири

Вверх по долине реки Цзинфохэ. Высохшее озеро. Цепь перевалов. В осадном положении. Золотые прииски и золотоискатели. Китайцы-охотники. Перевал через Толайшань. У охотников. Еще снеговые хребты. Долина реки Сулэйхэ. Приключение охотников. Вниз по Сулэйхэ. Минеральный источник. Дикие яки и грифы. Обратный путь через те же хребты. Последний перевал. Спуск в Сучжоу.

Всередине мая 1894 г. я опять прибыл в Сучжоу, чтобы, согласно предложению Географического общества, снова попытаться проникнуть в среднюю часть горной системы Наньшаня, куда не удалось попасть в предыдущем году. Прошлогодний опыт показал мне, что в высоких горах верблюды мало пригодны, особенно летом, когда они линяют догола и страдают от дождя и холода. Поэтому я оставил верблюдов на отдых в окрестностях Сучжоу, а прикупил лошадей и двух ослов. Меня сопровождали только трое – монгол Па Ие, китаец Хао Петулу, в качестве рабочих, и китаец-проводник. Последний знал дорогу только до золотых приисков, расположенных за хр. Рихтгофена в первой продольной долине горной системы и ежегодно посещаемых китайцами, но я надеялся, что среди золотоискателей найдется человек, знающий местность дальше вглубь Наньшаня.

В конце мая мы вышли из Сучжоу, но не на запад, как в прошлом году, а на восток, и у городка Цзинфосы, в 90 ли от Сучжоу, повернули на юг, вглубь Наньшаня. Дорога шла по ущелью небольшой речки Цзинфохэ. Вместе с нами двигались и артели золотоискателей китайцев, направлявшихся на прииски: одни шли пешком, другие ехали верхом на ослах, лошадях или мулах, но все были загружены своим походным имуществом, начиная с толстой соломенной циновки для постели и кончая разобранным вашгердом (деревянным прибором для промывки золота), деревянным ящичным мехом для раздувания огня и железными граблями. Они скоро опередили нас, так как меня задерживал осмотр многочисленных обнажений на склонах, а торопиться не было надобности.

На второй день мы дошли до верховий речки, представлявших обсохшее ложе довольно большого моренного озера; речка, вытекавшая из него, успела размыть морену, которая прежде подпруживала ее, вода озера вытекла, и, благодаря этому, открылась дорога вглубь Наньшаня. Пока озеро существовало, туда не было пути по крутым склонам его берегов, а другие речки этой части Наньшаня текут, как мы узнали и частью убедились сами, по непроходимым ущельям. Перед озером мы перевалили через четыре высокие морены, которые нагромоздил ледник, когда-то спускавшийся в эту долину с главной цепи хребта. Эта цепь замыкала с юга впадину озера, поднимаясь до 4800 м, и представляла ряд острых пиков, покрытых снегом на 500–600 м высоты.

Неужели нам придется карабкаться на эту цепь, отыскивая перевал на крутых седловинах между вершинами, думалось мне, пока мы шли по дну озера, представлявшему то голые площадки серого ила, то мокрые лужайки с низкой травкой. Здесь, в горах, весна едва начиналась, судя по почкам на кустах; внизу, в Сучжоу, все уже зеленело и было жарко и пыльно.

Но лезть прямо на главную цепь не пришлось. Вдоль ее северного склона залегает широкий пояс более мягких горных пород, в который врезаны довольно глубокие седловины. Тропа от бывшего озера резко повернула влево и поднялась на седловину, за которой оказались верховья другой речки, но без озера.

На следующий день мы миновали еще два подобных перевала в этом поясе, разделяющие верховья отдельных речек, прорывающихся ущельями через передовые гряды, и заночевали в третьей котловине, где я сделал дневку, чтобы осмотреть начало ущелья, прорыва речки на север. Осмотр показал, что пройти по ущелью вниз невозможно даже пешком: дно его имеет всего 4–6 м ширины и занято руслом реки, заваленным крупными глыбами камня, еще покрытыми льдом.

Во время дневки с севера налетели черные тучи и повалил снег, продолжавшийся весь вечер, всю ночь и весь следующий день. Идти в метель по крутым перевалам, не видя тропы, было невозможно. Мы попали в ловушку и должны были ждать перемены погоды. Невольно вспомнился известный рассказ Брета Гарта о путешественниках, засыпанных снегом в каких-то горах Америки, пробывших в осаде целый месяц, в конце которого некоторые умерли от истощения, а другие прибегли к людоедству. Такая перспектива нам, конечно, не угрожала: припасов у нас было еще много, а затем оставалось еще семь лошадей, и два осла, трупы которых должны были сохраниться под снегом и дать большой запас пищи. Кроме того, было начало лета, и нельзя было думать, что ненастье затянется надолго. Никакой работы не было, так как все обнажения в котловине скрылись под снегом, а вершины гор – в тучах. Поэтому я коротал досуг чтением, вынул из походной библиотечки карманное издание романа Вальтера Скотта, завернулся в доху и углубился в описание красот шотландских горных озер, лесов и скал и похождений героев и героинь.