Владимир Обручев - От Кяхты до Кульджи - путешествие в Центральную Азию и китай. Мои путешествия по Сибири

Разноцветно и разнообразно было само воинство: рядом со сгорбленным стариком виден был воин в полном расцвете, выставлявший, словно напоказ, свой мускулистый бронзовый торс или, по тибетскому обычаю, спустивший одежду с правого плеча. Много было подростков и даже мальчиков, а также лам с бритой головой. Одеянием солдат служили широкие штаны до колен, обшитые кожей войлочные сапоги с острыми загнутыми вверх носками и на высоком каблуке и куртки или кафтаны. Иные одевали верхнюю половину тела подобием шали, употребляемой ламами, из грубой шерстяной ткани ярких цветов – разных оттенков красного или желтого. На куртках, кафтанах и шалях были нашиты черные и желтые крестики, обозначавшие воинское звание. Столь же разнообразны были и головные уборы: та же ткань, обмотанная вроде тюрбана, но оставлявшая макушку голой, синие китайские платки, шапки разных форм на меху, войлочные шляпы в виде круга, в центре которого возвышалась узкая колонна с обрывками красной кисти на вершине. Офицеры носили китайскую соломенную шляпу с красной кистью и шариком, смотря по чину – медным, стеклянным или каменным.

Это разношерстное войско князь Курлык-бейсе учредил для защиты своих владений от тангутов, которые уже вытеснили монголов с берегов оз. Кукунор, богатых пастбищами. Пржевальский встречал еще монголов на Кукуноре в последний раз за 10 лет до моего путешествия, я же видел там только тангутов. Воинская повинность у князя была поголовная и пожизненная; от нее были освобождены только ламы, отправлявшие богослужение в кумирнях или занимавшихся врачеванием, а остальные ламы были зачислены; в лагере их было довольно много, судя по бритым головам и желтому или красному одеянию в виде шали. Воины жили с семьями в своих юртах по разным пастбищным местам Цайдама, но по временам съезжались к местному мерену для стрельбы и джигитовки, а раз в год собирались на смотр к князю. Одежда, оружие, продовольствие были у них собственные, чем и объяснялось их разнообразие; жалованья князь не платил.

Наконец доклад о нашем приезде дошел до князя, и один из адъютантов пригласил нас въехать за черту крайних палаток и зайти сперва в палатку главного помощника князя, так как сам князь давал еще аудиенцию двум китайским чиновникам, приехавшим с просьбой о разрешении начать разработку золотой россыпи для китайской казны в пределах владений князя. Просьба, конечно, сопровождалась подношением ценных подарков: шелковых материй и т. п., и эти посланцы заслуживали, конечно, большего внимания, чем какой-то иностранец, путешествовавший без конвоя, и от которого, очевидно, нечего было ждать подношений.

Оставив лошадей, мы прошли сквозь толпу зевак в палатку главного помощника, старика лет семидесяти с больными слезившимися глазами и лицом вылинявшей обезьяны. Он пригласил нас сесть на разостланные коврики и задал обычные вопросы: о здоровье людей и скота, хорошо ли путешествуем; затем предложил в знак внимания к гостю понюхать табак из его каменной табакерки в виде флакона с ложечкой, прикрепленной к пробке. Если гость не нюхает, то должен хотя бы поднести открытую табакерку к носу, а если нюхает – предложить хозяину свою табакерку. Подали, конечно, чай, но в деревянных чашках, выложенных серебром, что оказалось очень неудобным, так как горячий металл обжигал губы. Хозяин вытащил деревянный сосуд с маслом, чтобы прибавить его в чай, но я поблагодарил за это, очевидно прогорклое, дополнение. Он жаловался на слабость зрения и просил дать ему лекарство. Нужно заметить, что с подобной просьбой ко мне не раз обращались и монголы во время моего путешествия и что они вообще считали каждого европейца сведущим в медицине и потому имеющим возможность излечить их недуги. Пясецкий, как врач при экспедиции Сосновского, буквально осаждался больными и с горечью отметил в описании своего путешествия, что он постоянно вынужден был отказывать многим, так как не имел ни времени, ни сил, чтобы помочь всем. В данном случае, что можно было дать старику, испортившему зрение в течение семидесятилетнего пребывания в дымной юрте, кроме небольшого количества борной кислоты, которую я мог уделить из походной аптечки?

Во время чаепития последовали вопросы о цели моего путешествия, поводах к посещению князя, затем о моей родине, семейном положении, возрасте и тому подобные вопросы, которые были вполне естественны со стороны любопытного и наивного человека. О возможности получить от князя проводников до Кукунора хозяин заметил, что это будет нелегко, так как уже в одном переходе на восток живут харатангуты, разбойники и грабители, и монголы никогда не ездят в одиночку по тангутской земле. Жалобы старика на тангутов были прерваны адъютантом князя, с розовым шариком на шапке, – он растолкал толпу, глазевшую на нас у входа в палатку, и пригласил следовать за ним к князю.